Лола машинально прочитала этикетку на пуловере. Сороковой размер. Лола вспомнила, что носила сороковой размер во времена своей юности. В эпоху «Шеддоков». Она унесла пуловер в спальню и встала перед зеркальным шкафом. Да, ее халат отвратителен, но что с того? Он по крайней мере теплый. Она приложила полосатый, как матроска, пуловер к своей необъятной груди, и он показался совсем маленьким, прямо детским. В процессе странной эволюции сирена медленно превращалась в старого кашалота. Так медленно, что она и сама не заметила, когда это наконец произошло. И тысячелетия спустя после катастрофы потаскуха наивно размахивала матроской-пуловером, как флагом, как опознавательным знаком, воображая, что все просто. Что достаточно сказать: «да, о да, я согласна».
Ну же, Лола, прекрати этот балаган. Ты слишком пьяна, деточка. Тебе пора идти спать.
Так Лола и сделала. Но не успев донести голову до подушки, она снова встала. В ее ушах звенел обрывок фразы. Фразы этой девчонки Дизель. Она сказала: «Если вы ничего не сделаете, то арестуют невиновного…» И, по ее словам, она ходила на улицу Луи-Блан давать показания в пользу Хадиджи и Хлои. Лола встала и позвонила Бартельми. Маленький мерзавец, похоже, был рад ее слышать и рассыпался в похвалах «начальнице», таких же длинных, как понедельник без пазла. Она быстро осадила его, и лейтенант рассказал обо всем, что ей хотелось знать. Садовый Гном уже устал играть с официантками из «Красавиц». Сейчас он собирался заняться их хозяином. Будучи возлюбленным Хадиджи Юнис, Максим Дюшан имел доступ к ключам от квартиры девушек. А в то утро, когда произошла драма, он был на месте происшествия. На сеансе массажа у Дизель. Лола быстро оделась, взяла полувер-матроску (матроску-полувер — она не знала как лучше) и направилась к Пассаж-дю-Дезир.
«ОПАСНОСТЬ! СОБАКИ СПУЩЕНЫ! КУСАЙТЕ ИХ!»
Кто-то высказал свою точку зрения, написав это красной краской из баллончика на витрине антикварной лавочки, располагавшейся рядом с домом, где жили Дизель и девушки. Лола провела пальцем по восклицательному знаку и обнаружила, что краска еще довольно свежая. А потом сквозь буквы надписи она разглядела бутылку с крохотной балеринкой, одетой в пачку и пуанты. Ножки у нее были подвижные, а ключ, запускающий механизм игрушки, торчал справа. Лола оглядела улицу. Она была пуста, если не считать этого волшебного тумана и типа, спавшего под грудой картона. Она позвонила в квартиру Ингрид Дизель.
— Я сняла свой халат и принесла тебе твою матроску или полувер — я уж не знаю.
— Прежде всего я хочу узнать, передумала ли ты.
— Вот ты какая — сразу к делу! Да, вижу, манеры у тебя не изменились. Ну ты позволишь мне войти или оставишь меня лелеять свой ревматизм?
Девчонка Дизель посторонилась, и Лола вошла в комнату, напоминавшую приемную. Психоделическая версия. Оранжевое канапе соседствовало с розовым, и по обоим были разбросаны подушки цвета летнего неба. А желто-сиреневый ковер напоминал тигра-мутанта. Ароматическая лампа была наполнена фиолетовой жидкостью, в которой, исполняя странный абстрактный танец, кружилась маленькая свеча. Так сказать, пейзаж под действием ЛСД. Слышалась музыка — постоянно повторяющееся сочетание звуков, без сомнения, сочиненное каким-то роботом-неврастеником.
— Хочешь, чтобы я выключила музыку?
— Вовсе нет, — ответила Лола, усаживаясь посредине оранжевого диванчика. — Но я хочу, чтобы ты перестала ломать комедию.
— Какую комедию? О чем ты говоришь?
— Ты разыскала меня вовсе не для того, чтобы помочь кварталу, Хадидже или Хлое. Ты все это затеяла из-за Максима.
— Ладно. Признаю.
— И это не Максим посоветовал тебе найти меня. Если бы он хотел, чтобы я сунула нос в эту историю, он попросил бы меня об этом сам.
— И это признаю. Просто однажды Максим сказал мне, что ты работала в полиции. И сегодня вечером, увидев, как он успокоился, побеседовав с тобой, я решила пойти к тебе.
— Уф, постараемся выиграть время. А сейчас расскажи остальное, я вся внимание.
Ингрид Дизель сплела свои длинные пальцы. Потом она встала, открыла розовый холодильник, который Лола сначала не заметила, достала из него две бутылки пива и ловко их открыла. Одну она протянула Лоле, не предложив, впрочем, стакана, а из второй сделала большой глоток. Лола внимательно изучила маленькую бутылочку с длинным горлышком и в свою очередь глотнула пива. «В чужой монастырь со своим уставом не ходят», — подумала она, нащупывая в кармане сигареты.
