Тот вечер запомнился молодым авиаторам во всех деталях. Еще бы — тяжелое летное происшествие! Все курсанты и раньше знали, что в авиации бывают неприятности, но раньше все это было как-то отвлеченно и не касалось хорошо знакомых людей, а тут Дремов и Иванов… Впоследствии было немало трагических случаев, но этот запомнился курсантам на всю жизнь своей таинственностью.
Начало вечера было веселым. Сменившись с наряда, в казарму примчался Санька. Он был посыльным при штабе, и его сразу же окружили товарищи.
— Нет ли чего новенького?
— Есть, братва. Отличные новости!
— А ну, выкладывай, да ври поменьше.
— Самая свежая утка! — Санька обвел всех загадочным взглядом.
— Да говори ты!
— Пены меньше!
— Сегодня инструкторы летают в последний раз. Завтра у них выходной, а потом будут заниматься только нами. Скоро будем летать! Поняли?
— Ура, качать Саньку!
Саньку швырнули к потолку. Перебирая в воздухе ногами и руками, Санька взмолился:
— Хватит! Уроните, черти!
Всех охватило буйное веселье. Шум поднялся невообразимый. Кто-то грохотал кулаком по тумбочке, кто-то выбивал дробь каблуками, кто-то хлопал в ладоши, и почти все изображали на губах духовой оркестр. В момент, когда шум достиг апогея, открылась дверь каптерки, и старшина, не выходя из нее, прорычал:
— Прррекратить!
Мгновенно стало тихо. Дневальный вытянулся, словно штык проглотил, все торопливо разошлись. Сережка, который дирижировал импровизированным «духовым оркестром», предупредил Валентина:
— Сейчас старшине попадаться нельзя: он еще не набрал поломойную команду.
Они вышли в курилку. Санька уже умылся после наряда и беседовал с Борисом.
— Что значит «скоро будем летать»? — спросил у друзей Борис и, не ожидая ответа, добавил: — Я вам не завидую. У всех инструкторы как инструкторы, а у вас баба.
В ответ Сережка назвал Бориса дураком и еще добавил:
— Что ваш Лагутин? Я видел, как он помойные ведра таскает да картошку за жену чистит.
— Жены, наверно, дома не было…
— Стояла на пороге и на мужа покрикивала…
— Сережка! — строго оборвал его Валентин. — Я тебя не узнаю. Переворачивай пластинку.
— Могу и перевернуть. Только зло меня взяло: что он нашу Соколову поносит.
— Вот и побеседовали, — заключил Санька. — Пойдемте в казарму. Старшина сто первое построение затевает, опоздаем — и опять в поломойную команду.
Перед ужином вернулся с гауптвахты Валико. Друзья стали ему рассказывать новости, но он перебил:
— Все знаю — и что Соколова инструктор и что летать скоро… Жрать хочу до смерти. Сегодня начальник караула был такой вредный, что, кроме хлеба и воды, за весь день ничего не дал.
После ужина он повеселел, но ненадолго. Его куда-то вызвали, после чего он пришел опять расстроенный.
— Что такое, Валико?
— Произошло плохое дело. Меня назначили в поисковую команду. Пропал старший сержант Дремов.
— Как пропал?
— Полетел по маршруту и не вернулся. Хорошо, если в степи сел, а если в предгорьях — плохо… Сейчас едем в степь на автомашине.
