Тайна по имени Лагерфельд - страница 33

Вечера устраивались на разные темы, но были и постоянные. Жак очень любил униформу. Униформу легионеров, но также форму немецкой армии, которая завораживала его своими очень высокими воротниками. Как часто бывает, он пригласит нескольких пожарных из казармы, что на соседней улице Вье-Коломбье. Возможно, он также пригласит мусорщиков, встреченных ранним утром у дома. Тогда они встретятся с Грейс Джонс или Миком Джаггером. Жак любит смешивать стили, миры, социальные круги. Тогда у него будут все составляющие, необходимые для того, чтобы как можно подробнее рассказать об этой ночи своему приятелю.

Жак живет, неумолимо режиссируя свое падение, свой медленный распад. И он нашел зрителя, чтобы наблюдать за ним. По словам Тома де Башера, «Карл наблюдал за Жаком, как за мотыльком в вихре бури»^>4. Кутюрье сам подтверждает, что рассматривал его практически под рентгеновскими лучами: «Я люблю относиться к людям, как Ростан к насекомым: наблюдать за ними»^>5. Но наблюдатель, замечает он сам, никогда не подталкивает к преступлению. По правде сказать, это и не нужно, достаточно просто создать условия. Как в тот вечер 24 октября 1977 года.

Небольшая компания ждет у входа в La Main bleue, африканскую и антильскую дискотеку в Монтрее, еще одно популярное ночное заведение, где собираются те, кто не может попасть в «Палас». Венсан Дарре вспоминает, каким авангардным выглядело это заведение: «Это был первый проект Филиппа Старка^>6, гигантский ангар под супермаркетом. Входили через дверь, которую охраняли два типа бандитского вида, и спускались по черной лестнице с флуоресцирующими красными перилами»^>7. Здесь собрались представители мира моды, театра, журналисты. Все были приглашены на мероприятие, которое, безусловно, станет лучшей вечеринкой года. «Черный мораторий — это был праздник, придуманный Жаком вместе с Ксавье де Кастелла, вдохновленный его поездкой в Нью-Йорк. Несомненно, один из первых, собравший несколько сот человек»^>8, — уточняет Кристиан Дюме-Львовски. В приглашениях, разосланных всему Парижу, указано в скобках: «Трагический костюм обязателен». Если говорить конкретно, то речь идет о том, чтобы одеться в кожаные и черные наряды. Мир моды долго готовился к этому мероприятию. «Это позволяло испытать безумное возбуждение, позабавиться вместе со всей стаей Карла, Жака, Ксавье, удивительными, невоздержанными, но очень элегантными людьми»^>9, — вспоминает Фредерика Лорка, перед выходом собравшая у себя дома семь подруг.

Праздник, организованный Жаком в честь Карла Лагерфельда, финансировал сам кутюрье. Внизу, куда ведет огромная лестница, заполняется бетонный зал. Париж такого еще не видел. А вечер только начинается. «Представьте себе тысячу человек в черном, с экстравагантным макияжем, в маскарадных костюмах, находящихся в сексуально заряженной атмосфере, довольно тяжелой и напряженной, и со всеми садомазохистскими причиндалами: в комбинезонах из латекса, в масках, в монашеских рясах с капюшоном, с хлыстами»^>10, — рассказывает Кристиан Дюме-Львовски. Венсан Дарре тоже там: «Мелькали люди в образе Дракулы с черными кружевами, одни были одеты в кожу, другие наряжены нацистами. В эпоху панк-рока это не казалось диковинным. […] Эпоха не была высоконравственной, политической корректности не существовало»^>11. Манекенщица и певица Эдвиж Бельмор, любительница ночных развлечений, носит черную полумаску с вуалью. Жак одет в костюм фехтовальщика. Белый. Возможно, он притворяется невинным? Под спущенными подтяжками он облачен в майку со своим именем. Волосы коротко подстрижены и зачесаны на косой пробор. Легкая щетина, бутылка с алкоголем у рта. Наконец, словно ангел-искуситель, прибывает Карл: в длинной черной рубашке с жестким воротником, похожим на ортопедический аппарат для поддержания шеи, в темных очках, в сапогах с широкими отворотами. Его длинные волосы взлохмачены. Вечеринка начинается.