| И польстился корыстью Бородатый: нагнулся, чтобы снять с него дорогие доспехи, вынул уже турецкий нож в оправе из самоцветных каменьев, отвязал от пояса черенок с червонцами, снял с груди сумку с тонким бельем, дорогим серебром и девическою кудрею, сохранно сберегавшеюся на память. |
| But he heeded not how the red-faced cornet, whom he had already once hurled from the saddle and given a good blow as a remembrance, flew upon him from behind. | И не услышал Бородатый, как налетел на него сзади красноносый хорунжий, уже раз сбитый им с седла и получивший добрую зазубрину на память. |
| The cornet swung his arm with all his might, and brought his sword down upon Borodaty's bent neck. | Размахнулся он со всего плеча и ударил его саблей по нагнувшейся шее. |
| Greed led to no good: the head rolled off, and the body fell headless, sprinkling the earth with blood far and wide; whilst the Cossack soul ascended, indignant and surprised at having so soon quitted so stout a frame. | Не к добру повела корысть козака: отскочила могучая голова, и упал обезглавленный труп, далеко вокруг оросивши землю. Понеслась к вышинам суровая козацкая душа, хмурясь и негодуя, и вместе с тем дивуясь, что так рано вылетела из такого крепкого тела. |
| The cornet had not succeeded in seizing the hetman's head by its scalp-lock, and fastening it to his saddle, before an avenger had arrived. | Не успел хорунжий ухватить за чуб атаманскую голову, чтобы привязать ее к седлу, а уж был тут суровый мститель. |
| As a hawk floating in the sky, sweeping in great circles with his mighty wings, suddenly remains poised in air, in one spot, and thence darts down like an arrow upon the shrieking quail, so Taras's son Ostap darted suddenly upon the cornet and flung a rope about his neck with one cast. | Как плавающий в небе ястреб, давши много кругов сильными крылами, вдруг останавливается распластанный на одном месте и бьет оттуда стрелой на раскричавшегося у самой дороги самца-перепела, - так Тарасов сын, Остап, налетел вдруг на хорунжего и сразу накинул ему на шею веревку. |
| The cornet's red face became a still deeper purple as the cruel noose compressed his throat, and he tried to use his pistol; but his convulsively quivering hand could not aim straight, and the bullet flew wild across the plain. | Побагровело еще сильнее красное лицо хорунжего, когда затянула ему горло жестокая петля; схватился он было за пистолет, но судорожно сведенная рука не могла направить выстрела, и даром полетела в поле пуля. |
| Ostap immediately unfastened a silken cord which the cornet carried at his saddle bow to bind prisoners, and having with it bound him hand and foot, attached the cord to his saddle and dragged him across the field, calling on all the Cossacks of the Oumansky kuren to come and render the last honours to their hetman. | Остап тут же, у его же седла, отвязал шелковый шнур, который возил с собою хорунжий для вязания пленных, и его же шнуром связал его по рукам и по ногам, прицепил конец веревки к седлу и поволок его через поле, сзывая громко всех козаков Уманского куреня, чтобы шли отдать последнюю честь атаману. |
| When the Oumantzi heard that the hetman of their kuren, Borodaty, was no longer among the living, they deserted the field of battle, rushed to secure his body, and consulted at once as to whom they should select as their leader. | Как услышали уманцы, что куренного их атамана Бородатого нет уже в живых, бросили поле битвы и прибежали прибрать его тело; и тут же стали совещаться, кого выбрать в куренные. |
| At length they said, | Наконец сказали: |
| "But why consult? | - Да на что совещаться? |
| It is impossible to find a better leader than Bulba's son, Ostap; he is younger than all the rest of us, it is true; but his judgment is equal to that of the eldest." | Лучше не можно поставить в куренные, как Бульбенка Остапа. Он, правда, младший всех нас, но разум у него, как у старого человека. |
| Ostap, taking off his cap, thanked his comrades for the honour, and did not decline it on the ground of youth or inexperience, knowing that war time is no fitting season for that; but instantly ordered them straight to the fray, and soon showed them that not in vain had they chosen him as hetman. |
