– Вот, Сергей Владимирович, вот в этой кузне наивный Аннатар передавал эльфам секреты создания различных волшебных вещиц. Совершенно бескорыстно, заметьте, передавал. И чем ему отплатили? Черной неблагодарностью. Долгие годы я готовил месть, и вот час пришел.
За рядами «зрителей» началось какое-то движение, орки расступились, в центр «сцены» внесли и поставили к ногам Майрона носилки. Серега прикрыл глаза – смотреть без содрогания на эльфа, лежащего на полу, было нельзя. От некогда золотых волос остались лишь седые окровавленные клоки, все остальное было вырвано вместе с кожей, и через кровавую коросту виднелся череп. Уши и нос были оторваны, а торчащие хрящи – обуглены. Тело сплошь покрывали порезы и ожоги, часть кожи была снята полосами. Все суставы вывернуты, голени сломаны в нескольких местах, пальцы на руках и ногах превращены в кровавое месиво. Несмотря на все повреждения, эльф еще дышал, а веки закрытых глаз дрожали.
Майар толкнул Серегу в плечо, и он был вынужден открыть глаза.
– Вот наш славный герой, знаменитый Келебримбор, рожденный в благословенном Валиноре! И не сиделось же им там спокойно, этим эльфийским бродягам. Живут тысячи лет, а ума не наживают, представляете? Только с болью к ним приходит осознание моей правоты. Вот и славный мастер Келебримбор пытался скрывать, где спрятаны кольца Власти, созданные по моим лекалам. Как видите, мы долго над ним трудились – с Бхургуша семь потов сошло. Пришлось раздавить ему тестикулы, оказалось, что есть боль, которую терпеть невозможно. Я не хотел этого, Келеб, слышишь? Я до последнего оттягивал такой неприятный момент, но ты упорствовал. А зачем? Все равно ведь рассказал о колечках.
Майрон ткнул эльфа носком сапога в бок, и жертва глухо застонала.
– Да, сапогом по сломанным ребрам – это больно, – удовлетворенно хмыкнул майар, – а будет и больнее, и страшнее, любезный Келеб. Я предлагаю сделку. Ты рассказываешь о трех эльфийских кольцах, а я тебя вылечу и отпущу на все четыре стороны. Ничего необратимого с тобой еще не сделали. Раны затянутся, кости срастутся. Мастером ты, конечно, уже не будешь, да и эльфийки теперь тебе не нужны, но в жизни много других интересных дел. Как тебе такое предложение? Ты же наверняка эти кольца раздал своим эльфийским друзьям и подружкам, я все равно до них сразу не доберусь. Решайся. Или будет очень нехорошо. Так как?
Эльф молчал, не открывая глаз. Майрон вздохнул:
– А ведь когда-то мы дружили, Келеб. Работали вместе, создавали новое, проникали в непознанное и этим были счастливы. Что нам мешает продолжать?
Келебримбор молчал, и майар махнул рукой:
– Давай, Бхургуш.
Орки подтащили носилки к шесту, и Серега снова закрыл глаза, благо что Майрону было не до него. Эльф начал стонать, затем стон перешел в какой-то рык, и Келебримбор закричал в голос. Попов еще сильнее зажмурился и приоткрыл глаза только когда эльф перестал кричать. Бхургуш и помощники возились вокруг поднятого вертикально шеста, на острие которого был насажен Келебримбор. Ноги его упирались размозженными пальцами в поперечную перекладину, лицо исказила гримаса боли. Майар стоял перед ним, покачиваясь с пятки на носок:
– Вот мое последнее предложение, храбрый, но глупый эльф. Долго ты на сломанных ногах не простоишь, и кол пойдет в твое тело. Сантиметр за сантиметром. Это долгая смерть. Ну, так как?
Келебримбор открыл глаза и вдруг улыбнулся разбитыми губами:
– Нет, Тху! Когда-то ты был Аннатаром, несущим сокровенное знание, и был моим другом. Но ты сам отрекся от всего и все предал. Ты лгал тогда, лжешь и сейчас, отец лжи и предательства. Тебе не добраться до Трех. Корабли Нуменора уже поднимают паруса. Низвергнут твой хозяин, Моргот, низвергнут и тебя.
С этими словами эльф убрал ноги с перекладины. Тяжелое тело скользнуло вниз по колу почти до половины. На пол брызнула и заструилась по шесту кровь. Глаза Келебримбора закрылись, голова упала на грудь. Майрон топнул ногой:
– Дурак! Разменять вечную жизнь на муки и смерть! Какой дурак! Единственный эльф, за исключением Феанора, который был равен мне в мастерстве! Добейте его, все равно ничего не скажет! Стрелами добейте, дебилы, не надо на фарш его рубить! Знаменем будет. Впереди понесем, пусть боятся!
