– Ну что же, Сергей Владимирович, не удалось нам довести дело до конца. Но главное сделано. Я – в город, там у меня много работы. Убирайте машину, перевязывайте раны, отдыхайте. На сегодня для вас война закончилась.
С танком пришлось повозиться. Катки теперь волочились, и машина выглядела парализованной. Отравившийся угарным газом, Попов соображал плохо, и командовать пришлось уруку. Пока вертелись на спуске, еще раз прилетели орлы, но камни бросать не стали. Покружились над мысом и полетели в сторону города.
В конце концов искалеченный танк встал на платформу, а окровавленный капитан Мордора попал в руки Дины и лекаря, присланного Майроном. Рану на лбу пришлось зашивать, но Попову было так плохо, что хирургической операции он почти не заметил. Порезы на руках, хоть и изрядно кровоточили, опасности для жизни не представляли.
Гудрон, как и положено уруку, оказался покрепче. Полежав полчасика на травке, он вполне оклемался, умчался на поиски новостей и приехал только в полночь. Серега оздоровел уже настолько, что даже похлебал куриного супчика. Головную боль снял какой-то чудодейственный бальзам мордорского лекаря. Воняло снадобье не хуже пороховых газов и имело подозрительный желто-зеленый цвет, но регулярное втирание в виски дало замечательный результат – капитан Мордора был способен мыслить и готов, хоть и с трудом, действовать.
Правда, героических деяний уже не требовалось – город пал. Сообщая новость, Гудрон был важен и горд.
– Три года войны, Сергей Владимирович! И это только открытой, а сколько лет тайной! Решающий штурм шел до темноты, а потом еще пара часов уличного боя. Пленных почти нет, эльфы резались до последнего. Повелитель лично бился с эльфийским главарем на ступенях его жилища и одержал победу! И все – благодаря вам! Тут, я думаю, поместьем не обойдется. Большая награда будет!
– Не вздумай отказываться, – влезла в разговор Дина, – бери все, что дают. Ты чуть не умер в этой железяке!
– Угу, – слабо улыбнулся Попов, – у вас тут главная награда – живым остаться. За пару месяцев я дважды угорел, два сотрясения мозга и одна клиническая смерть. Из сознания уходил раз шесть, как девочка с тонкой душевной организацией! Да со мной за семнадцать лет столько не произошло. Ты лучше скажи, что нам сейчас делать?
– Отдыхать, наверное, – почесал череп орк, – вам же никаких указаний не было?
Ночи на берегу Сираннона не было – все вокруг освещал горящий Ост-ин-Эдиль. Утром Попов вышел к реке умыться и остолбенел – город исчез. Вместо затейливых домов и роскошных садов расстилалась покрытая золой, местами еще дымящаяся равнина. Вооруженные кирками и мотыгами снаги, как муравьи, облепили сохранившиеся участки крепостных стен, таявшие от их усердия, как кусок сахара в кипятке.
Серега вздохнул и вернулся к платформе. Дина готовила завтрак, что-то напевая, и судьба эльфов Эрегиона ее абсолютно не трогала. Гудрон точил ятаган, а рядом с ним сидел невесть откуда взявшийся Анарион. Инженер поднялся навстречу Попову и осторожно обнял:
– Опять вам досталось, Сергей Владимирович! Но живой! До крайности рад вас видеть!
– Я тоже рад, господин инженер. Какими судьбами?
– Закончил дела на переправе и галопом сюда. К штурму, правда, не успел, но тут мои помощники сами справились. Хотя, подозреваю, что без вашей машины ничего бы не получилось. Стена стояла монолитом, пока вы в ней дырочку не проделали.
– А мне жаль город, – махнул рукой Попов, – такая красота пропала! При моем непосредственном участии.
– Не вините себя, – возразил Анарион, – Ост-ин-Эдиль был обречен. С вами или без вас, результат был бы тот же.
– Может быть, – нехотя согласился Серега, – но все равно на душе гадостно.
– Не забывайте, господин, они тоже хотели вас убить, – вклинился в разговор урук, – вон какие каменюги бросали. Машину поломали.
– Совсем?
– Да мы еще и не смотрели толком, – признался Попов, – торсионы сломаны, тролли кое-как на платформу затащили.
– Потом все смотрины и разговоры, – оборвала беседу Дина, – сначала завтрак! Лекарь сказал, что господину капитану необходим покой, вот я ему покой и обеспечу. Вместе с хорошим питанием. А вы можете в своей железяке хоть сутки ковыряться!
