Пояс капитана Мордора произвел должное впечатление, привратник согнулся в поклоне, а орки, караулившие ворота, расступились, давая возможность проезда. Каменный свод звонко отозвался на лошадиные подковы, и всадники прогарцевали по мосту к основному проходу, который причудливо несколько раз повернул между каменными башнями, прежде чем привести к главным воротам из толстых деревянных плах, окованных железом. Одна из створок была приоткрыта, и здесь уже капитанский пояс не помог – начальник караула отправил посыльного в канцелярию Наместника и до его возвращения внутрь Цитадели не пропустил. К счастью, посыльный обернулся быстро, и начальник караула, судя по разговору и одежде, типичный харадрим, поклонился Попову, прижав смуглую ладонь к вороненому нагруднику:
– Вы можете проехать, господин капитан. С глубочайшим сожалением был вынужден вас задержать, но таков порядок, определенный самим Наместником, да продлится его мудрое правление вечно.
Серега и Гудрон поклонились в ответ и чинно проехали в Цитадель. Внутри крепости по сравнению с Лугбурзом было откровенно тесно. Улочка петляла между орочьих казарм, кузниц, мастерских, складов и арсеналов и в конце концов вывела на небольшой плац, в торце которого громоздилось массивное здание из розового кварцита с широкой лестницей.
– Дворец Наместника, – сообщил орк, – приехали, господин.
Урук остался с лошадьми у коновязи, а Попов не без робости поднялся по широким ступеням к дверям с бронзовыми ручками. Застывшие у входа огромные уруки покосились на пояс капитана, кланяться не стали, но створки распахнули без лишних вопросов.
В обширном холле было на удивление прохладно, и Серега облегченно вздохнул, оглядываясь по сторонам. Прямо перед ним поднималась мраморная парадная лестница с золочеными перилами, а справа и слева тянулось несколько низких дверей темного дерева. Из ближней двери к Попову и выкатился маленький, подвижный как ртуть человечек в черном бархатном костюме с белым отложным воротником.
– К услугам господина капитана, – расшаркался человечек, – какая служебная необходимость привела его в сей храм управления повседневной жизнью и деятельностью житницы Мордора?
– Подорожная нужна, – слегка опешил господин капитан, – где можно выписать?
– Конечно здесь, конечно у нас, – человечек сделал приглашающий жест рукой в сторону одной из дверей, – канцелярия господина Наместника специально создана для решения служебных вопросов слуг Властелина Мордора. Входите, господин капитан, прошу вас, входите!
Комната оказалась длинной и с высоким сводчатым потолком. Под узкими окнами-бойницами скрипели перьями писцы за конторками, а противоположную стену скрывал огромный стеллаж, до отказа набитый разнокалиберными свитками. В торце комнаты, на возвышении из трех ступеней, за огромным массивным столом, в кресле с высокой резной спинкой сидел угрюмый человек средних лет, живо напомнивший Попову майора Казакевича.
Командир роты курсантов жестоко страдал от язвы желудка, и выражение его лица при очередном приступе знали все. Нет, майор не срывал зло на первом встречном. В подчинении Казакевича находилось сто двадцать человек, и обострившаяся язва четко указывала на упущения каждого из них в вопросах службы и внутреннего порядка. Самым трагичным, естественно, был приступ, приходившийся на выходные. Парково-хозяйственный день в субботу затягивался далеко за полночь, а воскресенье язва Казакевича превращала в изнурительный спортивный «праздник».
Лицо человека за столом было точь-в-точь как у страдающего язвой майора. С отвращением отбросив только что прочитанный свиток, чиновник пригубил зеленоватый дымящийся напиток из оловянного кубка и неприязненно посмотрел на Серегу. Губы его скривились.
– Что понадобилось господину капитану от канцелярских крыс? Мы тут подвигов не совершаем, эльфов в мелкую капусту не крошим, ничего острее перьев не держим.
По комнате прошелестел смешок, и человек пристукнул массивной линейкой по столу:
– А ну, заткнулись! Так чего хотел доблестный капитан? У меня много дел. – Он кивнул на заваленный свитками стол.
