Попов невольно дернулся в кресле, пытаясь отодвинуться в глубь веранды.
– Это необходимо, господин? – Лоб покрылся липкой испариной, но Серега не мог ее стереть, потому что вцепился мертвой хваткой в ручки кресла. – Я все рассказал.
Майрон посмотрел ему в глаза, и Попов не выдержал, опуская взгляд в пол под ногами майара.
– Не все, Сергей Владимирович, – медленно произнес Майрон, – но, к счастью для вас, мне не нужны мелкие подробности и дословный пересказ ваших разговоров с перебежчицей. Есть много других ушей и языков. Расслабьтесь, у палачей достаточно возни с настоящим шпионом. Он настолько слаб после удара вашего дуболома, что теряет сознание при малейшем болевом воздействии. А может быть, он так умело уходит от допроса. Это мы сейчас и выясняем.
Майрон поднялся с кресла, и Серега поспешил вскочить следом, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в коленях.
– Отдыхайте, Сергей Владимирович, – махнул рукой майар, – отдыхайте, у вас нервное перенапряжение. Слишком многое произошло в последние дни. Теперь все позади, расслабьтесь. Только не вином, а то сопьетесь. Знаю я вас, людей. Массаж, купание в озере, конные прогулки. Наместник пришлет к вам женщин, разных: блондинок, брюнеток, рыжих. У него там даже чернокожие есть с Кханда. И даже пара настоящих эльфиек. Будут вас развлекать вечерами. Песни, пляски и другие удовольствия. Спать ложитесь не менее чем с двумя, кровать там у вас позволяет. И каждую ночь – разные женщины. Это приказ.
Через неделю вам приестся и наскучит. Захочется других ощущений. Вот тогда приказываете седлать коней и присоединяетесь к одному из отрядов выздоравливающих, который идет в Лугбурз. У меня много дел в Эрегионе, и вы не последняя фигура в моей шахматной партии. Не ферзь, конечно, но и не пешка. Где-то на уровне ладьи, Сергей Владимирович.
Майар шагнул с веранды и вдруг исчез, лишь маленький пыльный вихрь взметнулся и осел на том месте, где он только что стоял. И сразу ожила усадьба – заржали кони в стойле, засуетились слуги, загремел котлами на кухне повар. Потянуло ветерком с Нурнена, и ожил застывший на прибрежном песке часовой. Попов медленно выдохнул и только сейчас почувствовал струйки пота, сбегавшие по лицу и спине. Медленно стянул непослушными руками мокрую одежду и в чем мать родила, не обращая внимания на часового, пошел в соленую воду озера.
* * *
Приказ Майрона, как всегда, был выполнен точно и в срок. Открыв следующим утром глаза, Серега обнаружил прежнюю горничную, почтительно ждущую его пробуждения, а на веранде сидели мрачный Гудрон и не менее мрачная Дина с забинтованной рукой. Увидев Попова, она попыталась вжаться в кресло, пряча глаза, и Серега вдруг почувствовал себя последней сволочью. Как он мог ее так обидеть? Да еще и гордился этим, скотина. Почти смертельное прикосновение мальчишки-садовника вернуло прежнего Попова. Жуткой тоской пришли образы прошлой жизни, и непередаваемо стыдно стало перед Диной.
– Привет, – выдавил из себя Серега, аккуратно присев на краешек свободного кресла, словно и не был тут хозяином.
– Доброе утро, господин, – отозвался Гудрон. Дина промолчала, и повисла неловкая пауза. В тишине горничная сервировала завтрак и бесшумно пропала в доме. Серега прокашлялся и с трудом выдавил из себя:
– Извини меня, Дина, за руку. Я сам не знаю, что это на меня нашло. Я не хотел. Нет, я хотел сделать больно, но я не знаю, почему этого хотел. Прости, мне очень жаль.
Девушка испуганно взглянула на него:
– Вы извиняетесь перед рабыней, господин?
– Какая рабыня, ты чего это? – совсем растерялся Попов, – И почему – на «вы»?
– В застенках Мордора хорошо объясняют, кто ты такой, – прошептала Дина, – и как нужно обращаться со своим господином.
– В застенках? – похолодел Серега. – В каких застенках, Дина? Гудрон, ты же в госпиталь ее отправил?
– Именно так, – мрачно отозвался урук, продолжая глядеть на озеро, – отвез в госпиталь, а как следствие началось, ее оттуда быстренько в тюрьму переправили.
– Зачем? Она-то при чем?
– Вот они и выясняли, при чем или ни при чем, – закряхтел Гудрон, впервые за время разговора разворачиваясь к Попову.
