— А сейчас никак нельзя?
— Я говорю, можно. Но честно, не советую. За успех не ручаюсь. Видишь ли, Маша, он болеет за «Магнето», А вчера магнетовские футболисты с крупным спетом продули «Турбине». Переживает он, не в духе. Я в такие дни ему даже бумаги на подпись не ношу.
— Ха-ха-ха! — расхохотался Сатирик.
— Сильвана, не обращай на него внимания. Это ему в голову пришла тема.
… Жена отправилась по хозяйственным делам, а муж пошёл домой — за письменный стол. После двух часов упорной работы был готов рассказ о недостатках работы учреждений, и Сатирик побежал к редактору тонкого журнала.
Прочитав рассказ, редактор неодобрительно заметил:
— Сгущены краски. Черно очень. Что же, по-вашему, получается…
Когда Сатирик вернулся домой, жена спросила:
— Где был?
— В редакции. Показывал рассказ.
— И как?
— Есть тема: сатиробоязив.
… Сидел за столом Сатирик и сочинял сказку.
Это был уже немолодой Сатирик. С опытом. С биографией. Всякое было в его жизни. Кого-то бил он. Кто-то бил его. На внешности Сатирика последнее никак не отразилось. За исключением того, что глаза у него стали разные. Как у ангорского кота. Левый глаз — насмешливый, иронический, озорной. Правый — серьёзный и строгий.
Зажмурит Сатирик правый глаз, смотрит одним левым и с упоением бойца, вступившего в схватку, пишет фельетон, рассказ или сказку. Остро бичует пороки. Выжигает, можно сказать, калёным железом. Приговаривает: «Очень хорошо! Так им — этим бюрократам, разгильдлям, карьеристам!..» А потом зажмурит левый, откроет правый, посмотрит и приговаривает уже совсем другое: «Как бы не поняли не так? Может, и напечатать не захотят… Может, за намёк на кого поймут… Тут надо осторожно… Явление, конечно, нежелательное. С одной стороны. Но смотря как посмотреть. С другой стороны».
Когда Сатирик смотрел левым глазом, то писал; когда правым — то сам себя редактировал.
Сейчас он писал сказку. Решил избрать эту ёмкую обобщённую сатирическую форму, потому что покрепче хотел ударить по одному довольно распространённому — если смотреть левым глазом — пороку. Носители этого порока — люди увлекающиеся. Они постоянно экспериментируют. Хватаются то за одно, дело, то. за другое. Что бы, мол, такое сделать, чтобы всё перевернуть и сразу достигнуть неслыханного успеха!
«В некотором царстве, в тридевятом государстве жил-был король, — написал Сатирик. — И был этот король очень решительным и увлекающимся.
Как придёт ему что в голову, так звонит в золотой колокольчик, собирает министров, кричит:
— Идея!
— Какая, ваше величество, идея?
— Придумал! Леса рубить, брёвна сплавлять, дровами торговать, лес нынче в цене. Другие царства-государства знаете сколько платить нам будут?
Дров нарубили много. Выручку положили в банк. Стали мало-помалу проедать.
— А что же, ваше величество, на месте лесов будет?
— Поля будут. Сельское хозяйство будет.
— А что же мы посадим на полях?
— Мандариновые деревья. Мандарины — живые деньги.
— Мандарины? Так они у нас никогда не росли.
— До меня не росли, а при мне будут. И требую: все силы на мандарины!
Взяли из банка деньги, вырученные за дрова, закупили мандарины.
Но они не росли. Так, виднелись кое-где ветки-палки.
— Идея! — воскликнул король и зазвонил в золотой колокольчик.
— Какая, ваше величество, идея?
— Приставить к каждому мандариновому дереву по чиновнику. Чтобы смотрели и докладывали. И ответственность несли.
— А не много это будет, если к каждому?…
— Не много. И потом: если уж расширять штаты — так расширять. Надо всё делать с размахом!
Расширили. До невозможности. А мандарины не росли. А чиновники получали зарплату. Министр финансов доложил:
— Так и так. Дело худо. «Дебет — кредит»…
— Идея! — воскликнул король.
— Какая, ваше величество, идея?
— Бюрократизм заел. Уволить чиновников. Всех до одного уволить! Сокращать так сокращать! Экономить надо!
— Всех до одного? А кому же вы будете распоряжения давать? Кто же вам подчиняться будет?
— Мне? — переспросил король, — А меня тоже… это… уволить.
Увлекающийся он был — король».
Сатирик поставил точку и перечитал написанное, глядя левым глазом.
