Крамм запыхтел. Его лоб блестел от пота, пальцы экстатически дрожали, и ему потребовалось время, чтобы прийти в себя.
— Ну, — сказал он задыхаясь, — я вижу, что вы по крайней мере имеете здоровое и похвальное представление о моей профессии…
— О, спасибо, спасибо, дорогой Мастер, я та-а-ак вам благодарен!
Крамм, сползший глубоко в своё кресло, вздохнул и схватился за подлокотники.
— Ну, ладно! Хорошие работники всегда нужны. А большинство тех, кто сюда приходит, думает совсем не так, как вы…
— Да они все просто невежды! Отребье! Не заслуживающее даже картонного гроба!
— Э-э… хорошо… А со всеми этими бумагами мы уладим после.
Слово «после» прозвучало уходящим в бесконечность.
Он снова полностью контролировал себя. А жаль.
— Теперь что касается оплаты…
— Да, шеф.
— Наличными каждый вечер. Подручные у меня зарабатывают по тринадцать марок в час… но без карточки для отчисления налога с зарплаты мне придётся платить вам, само собой разумеется, меньше, ведь это вам понятно? Или нет? В противном случае ваши же коллеги будут недовольны.
Челюсть у меня с грохотом упала на паркет. Тринадцать марок? Да почти столько я набираю на улице попрошайничая. Наверное, это шутка? И ради этого я метал здесь бисер столько времени?
— Понятно! — говорю я. Испытания должны быть жестокими, чтобы моя принцесса не увяла прежде времени.
— Ну, скажем… десять марок… Хорошо. Идёмте со мной!
Я последовал за ним на склад, где примерно дюжина гробов дожидалась своих новых постояльцев.
Крамм представил меня мужчине лет сорока со старомодными баками, в очках с деформированной стальной оправой и с прячущейся под нос вечной улыбкой. Я не запомнил его звучавшей по — славянски фамилии.
— Просто Уве, — сказал он и испытующе оглядел меня.
— Да, — заключил Крамм, — тогда съездите вместе, а Густла я отправлю с кем-нибудь другим. Думаю, сегодня у нас не будет ничего чрезвычайного, так?
— Ничего, — подтвердил Уве. — Ему достанется хороший первый выезд!
— Ну и отлично.
Крамм быстро пожал мне руку и вылетел со свистом. Было слышно, как в конторе всхлипывает свежая вдова.
Я посмотрел на гробы, два из которых стояли раскрытыми. Вид у них был не очень гостеприимный — со всем их шёлковым крепом и белым блеском. Уве показал мне мой узкий металлический шкафчик рядом с раковиной, выдал мне синий рабочий халат и спросил, какой у меня размер.
— В некоторых делах нам приходится надевать униформу. Как ты думаешь, это тебе подойдёт?
Он показал мне серую униформу с фуражкой.
— В самый раз!
— Ну, тогда и поехали сразу! Идём, берись!
Мы подхватили один из гробов и погрузили его в машину. Гроб был тяжёлый, я сразу почувствовал это поясницей.
— А ведь это всего лишь дешёвая сосна! Более дорогие — дубовые — вот те по-настоящему тяжёлые! Естественно, в них ещё лежит мясо с костями! — Уве засмеялся.
Катафалк был покрашен в лиловый цвет, а матовые стёкла закрыты занавесками цвета красного вина.
— Такова последняя мода! Вид, конечно, китчевый, да?
Я кивнул и уселся на пассажирское сиденье. Уве запустил двигатель, и мы выехали на дорогу. Дома через три он остановился на островке безопасности.
— Обед! — объявил он.
— Да, но…
— Понимаешь… у Крамма есть пунктик… Он не может видеть, как мы рассиживаемся и ничего не делаем. Это причиняет ему физические муки, без всякого притворства, у него даже может случиться приступ! Поэтому мы устраиваем обеденный перерыв где угодно, только не в конторе, понял? Первая вводная лекция. Есть у тебя с собой что перекусить?
Я смущённо покачал головой.
— Хочешь бутерброд?
Я поблагодарил и взял. Но вкус был какой-то странный. Наверняка это у меня была чистая мнительность, но я почувствовал дурноту.
Уве открыл пиво «Паулянер».
— Об этом шефу тоже не полагается знать! Любой алкоголь строго запрещён. Из-за запаха… Ну, пиетет и всё такое…
Он протянул мне вторую бутылку. Я с удовольствием её принял. Уве действительно был очень дружелюбный человек. Но поначалу они все такие.
Кажется, трудовая жизнь не так уж и плоха. С таким вот обеденным перерывом… В этом есть что-то уютное, что-то приятно утомлённое… примирительное… Нет, правда хорошо.
