— Нет проблем.
— А как с нервами? Как с этим обстоят дела?
— Наилучшим образом, на фильмах ужасов я никогда не отворачиваюсь.
— Это ещё ни о чём не говорит. А семейная жизнь у вас здоровая?
— О да! Я одинокий.
— Да?
Он поглаживал себя по тёмно-синему костюму.
— Ну, мне тем не менее всё-таки необходимо это обдумать. Так быстро я ничего не решаю. Вы о нас услышите…
Надо что-то срочно придумать. Юдит ждёт меня.
— Да, господин Крамм, а что меня больше всего привлекает в вашей профессии, так это, естественно, её креативная сторона, не правда ли? В юности я мечтал стать гримёром, да, но, к сожалению, мне этого не позволили, но я рассчитываю на то, что буду получать глубокое внутреннее удовлетворение, колдуя над лицами умерших, чтобы они выглядели улыбчивыми. Буду как клоун смешить бессловесную публику — если выразиться на поэтический манер…
Крамм перебил меня.
— Но этого вы у нас не найдёте, у вас на этот счёт неправильные представления… Мёртвых у нас в лучшем случае обмывают, причёсывают, укладывают волосы феном. Вот и всё!
— Да, — сказал я выразительно, — видите ли, когда я был в Америке, несколько недель тому назад, я прогуливался там по кладбищам, заглядывал в залы для траурных церемоний… Ах, как у них это здорово поставлено, вы не поверите, какие тут открываются возможности! Просто чудеса! Да, если бы у нас в Германии всё было не так чопорно… В Америке — там мёртвые никого не пугают, потому что выглядят они настолько мирно и настолько жизнеподобно, что так и кажется: вот сейчас они встанут и скажут: «Привет!» Великая страна!
В глазах Крамма мелькнула растерянность. Он понимающе кивнул. Смелее вперёд, Хаген!
— На Арлингтонском кладбище, например, где они хоронят своих героев, я видел молодого человека, у которого не раскрылся парашют, он сидел в военной форме в кресле… По его лицу вообще ничего не было заметно, ничего смертельного — как будто над ним поработал сам Мастер Жизни. Около него стояла вся его семья — так они даже удивлялись, какой он красивый! Говорили, что мёртвый он гораздо красивее, чем был в жизни. В левой руке он держал сигару, а в правой флаг — о, в этом зрелище было столько достоинства, было видно, что они там действительно готовят человека для той жизни, да, в этом был стиль! Мощно обставленный уход со сцены — сидя в кресле… Вы не находите?
— Да.
На его туповатом лбу обозначились первые признаки воодушевления. Я подавил в себе приступ кашля.
— А поскольку к нам всё приходит из Америки, для нас открываются огромные перспективы, непаханое поле деятельности. И это уже грядёт! Взгляд на вашу профессию в корне изменится! Мы станем не кем иным, как художниками! Мы будем создавать произведения искусства из призванных обратно Его овец! У меня есть особое чутьё на знамения времени, господин Крамм, и я хотел бы как можно скорее овладеть азами профессии, чтобы во всеоружии встретить все изменения на рынке ритуальных услуг! Я хочу стать для вас незаменимым сотрудником! Первопроходцем с богатым и динамичным воображением, с изобретательностью и выдумкой! Мы заведём у себя совершенно новые, волнующие элементы оформления, с необычайными цветами и непостижимой музыкой, — но всё в очень сдержанном стиле, ничего кричащего. Мы закажем такую погребальную мебель, какую мир ещё не видывал! И мы дадим нашим клиентам ощущение, что хотя бы раз в жизни с ними будут обращаться по-королевски. Тем самым мы выбьем почву из-под ног у всех конкурентов! Люди будут в своих завещаниях специально оговаривать, чтобы их хоронили только у нас! Ведь за прошедшие столетия, господин Крамм, люди задвинули вашу профессию в самый дальний угол жизни! Сколько несправедливости пришлось претерпеть многим поколениям честных ремесленников погребального дела! Но скоро, очень скоро на земле восторжествует справедливость! Все модники будут говорить: «Я отправляюсь на обед к червям, но похороните меня у Крамма!» И наш промысел расцветёт и сделает громадный рывок вперёд… э-э… и принесёт золотые плоды…
— Да-а-а…
Он с энтузиазмом забарабанил по столу.
— Всё произойдёт именно так, это только вопрос времени! И я хочу быть готовым к этому моменту! Маклер Господа Бога! Начавший с самых низов! С моей-то силой в руках! Без страха и упрёка! Без ропота и недовольства! Без жалоб! Я приступлю к этому делу, преисполненный любви! Именно здесь я вижу серебряную взлётную полосу моей жизни! Я весь принадлежу ей без остатка! Прошу вас, господин Крамм, пожалуйста, поймите моё нетерпение! Поймите мои чувства! Не берите на это место никого другого! Я тот, кто вам нужен!
