Мы ехали по направлению к Санта-Монике. Был уже двенадцатый час ночи, и интенсивность движения на шоссе спала. Пляж был безлюдный, виднелось лишь несколько парочек, которые, видно, считали, что любовь согревает их. Над морем свистел ветер, и порывы его чувствовались даже в машине.
Молли с явным раздражением смотрела в боковое окно.
— Ненавижу этот грязный пляж! — вдруг сказала она. — Когда я смотрю на океан, я начинаю сходить с ума, потому что представляю себе, что он простирается больше чем на пятнадцать тысяч километров и что здесь находится самое глубокое место на свете. Это мне Кэрри сказал. Вы знаете океан?
— Пришлось пересекать его во время войны.
— Кэрри тоже. Не меньше шести раз!.. Теперь он тоже отправился в далекое путешествие, но на этот раз он не вернется, — она прижалась лбом к стеклу. — Он, наверное, чувствует себя таким одиноким там, где теперь находится.
Молли вздохнула и подняла воротник пальто. Когда я свернул налево, она обернулась и смотрела на океан, пока он не скрылся из виду.
— Откуда ты родом, Молли?
— Не скажу, а то вы отправите меня туда.
— Разве тебе самой не хочется вернуться, после того, что ты тут пережила?
— Я никогда не рассчитывала на легкую жизнь… Не так это легко — стать звездой. Но если ты красива и у тебя талант… — можно было подумать, что она читает заученный текст. — Почитайте киножурналы, если мне не верите.
— Ты действительно красива, это правда. Но есть ли у тебя талант?
— Я красива, — повторила она. — Все жюри находят меня красивой. Они говорят, что я представляю классический тип красоты: восемьдесят восемь — пятьдесят восемь — восемьдесят восемь. И талант у меня есть. Я могу играть на сцене. Хотите покажу? Я помню кое-что наизусть.
— Я веду машину и не могу следить за твоей игрой. А что побудило тебя приехать именно сюда? Конкурс красоты?
— Я участвовала в нескольких у себя. Жюри сказало мне, что у меня классический тип красоты. В своем штате я даже вышла в финал. Но сюда я приехала не по своему желанию.
— Ты удрала из дому?
— Что вы, нет! Мать сама разрешила мне уехать и даже дала деньги на автобус. Мать у меня обеспеченная, у нее свой косметический кабинет.
— Где?
— Поищите, если хотите. Я все равно не скажу.
— Почему? Ведь мама знает, где ты.
— Не знает.
— Как так?
— Она умерла. Погибла при наводнении прошлой весной.
— А отец?
— Тоже умер. Вся семья погибла в один день.
— Но тогда, значит, ты унаследовала косметический кабинет?
Молли немного помолчала.
— Нет. Там все было снесено водой. Так что, сами видите — нет смысла отправлять меня домой. Я останусь здесь и буду ждать, пока мне не предложат хороший контракт. А я его обязательно получу, вот увидите!
— Сколько тебе лет, Молли?
— Двадцать один.
— Не может быть. Девушки в таком возрасте уже не делают подобных глупостей.
Она не обиделась на меня, но повторила:
— Мне двадцать один год, и я совершеннолетняя.
— У меня не было ни малейшего желания пререкаться с ней, и я решил сменить тему.
— А на каком корабле служил Кэрри?
— Кажется, на авианосце. Он служил фотографом. Поэтому после демобилизации он занялся тем же.
— Ты не помнишь названия этого авианосца?
— Дайте подумать… В его названии было слово «Бай».
— «Эрика Бай»?
— Точно, «Эрика Бай».
— Фред Майнер тоже служил на этом корабле. Он был механиком. Кэрри никогда не говорил о нем?
— Вы уже задавали мне этот вопрос, и я ответила отрицательно. А какую роль во всем этом играет ваш Фред Майнер?
— Это он в феврале был за рулем той машины, что сбила Кэрри.
— Вы говорили, что это был Арт Лемп.
— Нет, этого я не говорил. Это ты так решила. Но я не удивлюсь, если окажется, что Лемп тоже замешан в эту историю:
— Я в этом уверена. Арт всегда завидовал Кэрри. Он первый познакомился со мной и считал, что имеет на меня больше прав. После нашей свадьбы с Кэрри…
— Ты действительно была замужем за Кэрри?
— Конечно, и могу это доказать. Но даже после моего замужества Арт не прекратил приставать ко мне. И он постоянно пытался вовлечь Кэрри в свои махинации, чтобы скомпрометировать его. Арт Лемп — это грязный тип… Когда-то он был фликом, но потом стал чем-то еще худшим. Он просто преступник!
