Это дело имеет исключительное значение, так как здесь мы судим судей — тех, кто призваны быть первыми помощниками в деле государственного строительства, ибо без суда нет государства, ибо без суда нет государственного строительства, ибо только в том случае государство может рассчитывать на свою жизненность, если крепки его устои, если крепки его органы, если судьба этих органов находится в руках надежных людей, если призванные защищать интересы государства — действительно достойные его защитники, какими являются и должны быть раньше всего наши судьи.
Вот почему это дело представляет такую исключительную важность. Мы, стороны, обязаны в процессе быть наиболее осторожными, мы обязаны быть наиболее объективными, мы не должны забывать того, что наша роль есть роль помощников ваших, помощников судей, которые в этом деле держат в своих руках судьбу 42 человеческих жизней. С этой точки зрения подходя к своей задаче, я должен сказать, что первое требование, которое я сам, как государственный обвинитель, ставлю себе, — это полное спокойствие, полная объективность, беспристрастность, но не бесстрастность. Я должен заранее сказать, я должен заранее перед вами, товарищи судьи, повиниться, — бесстрастным в этом деле быть нельзя, невозможно.
Всякий суд должен найти истину. Результатом всякого процесса должна быть установленная судом истина. Мы добросовестно эту истину искали здесь в течение восьми дней.
В борьбе за истину мы и защита встретимся еще в схватках. Мы еще поборемся, и истина восторжествует. Восторжествует, несмотря на то, что в этом зале в течение всех этих восьми дней мы слышали столько лжи, мы видели столько гнусных преступлений, столько безобразных и отвратительных картин человеческих пороков. Путь к истине в этом деле особенно тяжел и труден. Путь к этой истине лежит через дебри преступлений. Но государство дало нам в руки средство преодолеть эти дебри. Это средство — наш могучий меч пролетарского правосудия. При его помощи мы проложим себе путь через дебри, через дремучий лес совершенных подсудимыми преступлений, мы выйдем на вольный воздух, на светлую дорогу, ведущую к истине… И как бы ни тяжела была наша задача и наша обязанность государственного обвинителя, эту задачу мы разрешили, эту обязанность выполним, ибо этого требует благо революции, благо народа — наш высший закон.
Сорок два человека сидят здесь перед нами. Здесь три группы людей: получатели взяток, взяткодатели и посредники. О каждой из этих групп придется говорить в отдельности, о каждом входящем в отдельную группу придется также говорить в отдельности. Но все они, в сущности говоря, с точки зрения причиненного государству вреда, с точки зрения опасности для государства, одинаковы, и мы вправе были бы потребовать для них и одинакового наказания.
Вот первая группа преступников — получатели взяток: Сенин, Кузьмин, Шаховнин, Михайлов, Копичко, Васильев, другой Михайлов, Пахомов, Тевелев, Цыбульский, Елисеев, Демидов, Флоринский, Прокуров, Гладков — 15 судебных работников, и среди них есть коммунисты.
Вторая группа — посредники: Бродянский, Пахомов, Иваноз, Александровский, Цыганков, Матеди, Шляхтер, Гольдин, Гольдина, Добржинский-Славский — 10 человек, и среди них есть тоже, коммунисты. Получают «коммунисты», посредничают «коммунисты». Конечно, коммунисты в кавычках. Дают же взятки нэпманы. Они и составляют третью категорию. Это — Антимония, Фридлендер, Боришанский, Маркитант, Левензон, Гозиосский, Матвеев, Набатов, Боннель-Андрэ и мелкота — Бородавкина, Лосева, Борисова. Всего 12 человек. Двух лиц я выделяю особо — Масинзона и Лондона, и о них также буду говорить особо.
Я позволю себе просить вашего, товарищи судьи, разрешения, излагая свои соображения по данному делу, придерживаться той системы, по которой было построено и само обвинительное заключение, и в таком случае раньше всего перейти к эпизоду, который мы все время называли «эпизодом Матвеева». Фабула этого эпизода весьма несложная, и, чтобы изобразить ее, красок никаких не нужно. Но эта фабула так же проста, как и грязна, и заключается она в том, что преступник, настигаемый правосудием, умел находить себе из числа служителей правосудия помощника и защитника: он покупал этого «служителя правосудия» и оставался безнаказанным.
