По виду аномалии тоже разные бывают. Одни будто выставлены напоказ – сияют разными цветами, переливаются, сразу, в общем, бросаются в глаза. Такие даже ночью заметить можно. Другие аномалии пытаются скрыться и как следует скрыть что-то. Около них, вполне возможно, и артефакт найдется полезный, за который на Кордоне немалую сумму отлистают. Есть еще вариант: аномалии, невидимые обычным глазом, самые опасные, пожалуй, хоронящиеся до поры, будто гадюка под камнем, которая, если наступишь на нее, коснешься ненароком, непременно ужалит. Такие аномалии практически невозможно заметить, услышать или носом почуять. Вот от таких, как правило, и гибнут даже самые опытные сталкеры.
Вот тут и вступает в дело сталкерская чуйка. У каждого она разная, индивидуальная, со своим характером. Как бы это пояснить понятней? Ну, вот идешь ты себе по дороге, вокруг лес, птичка, может, даже какая поет, солнце пригревает, и кажется тебе, что не в Зоне ты, а на проселочную дорогу попал и скоро к станции выйдешь. Там электричка до города, ларек с пивом на перроне, бабушки пирожки да семечки продают. Вот-вот мимо мамочка с коляской пройдет, торопиться будет, проскочит на велике парень лет десяти, грозно предупреждая всех трелью крохотного звонка на руле, что, мол, не стой на пути, беда будет. Беда, а вот и она. Аномалии порой плохую игру ведут, нечестную. Успокаивают, усыпляют внимание, будто живые они, а не выверты этого мира, не язвы неразумные, а вполне себе вменяемые и злые враги рода человеческого. Интеллектуальные ловушки для не особо глупой дичи.
Вот тут и подключится чуйка, забьет тревогу, превратит солнечный день в колючий клубок с шипами, ядом сочащимися, пустит адреналин по крови, покроет тело мурашами с кулак, заставит нервно сглотнуть и застыть, рыскать глазами в поисках опасности. Вот если нет у тебя той чуйки, то и тебя скоро не будет. Порой она подводит даже самых опытных. Другие учатся на ошибках неудачников, впитывают, принимают то, что донести получилось, и снова чуйка на коне, держит в тонусе, предостерегает и защищает хозяина.
Бригадир шел медленно, стараясь хоть как-то себя обезопасить: «Глок» снят с предохранителя, все чувства обострены до предела. Марево колыхалось уже совсем рядом, метрах в пяти. Бросок – камень, подобранный с земли, падает в траву и там замирает. Ни искр, ни искажений, ни гравитационных деструктивов. Просто мираж, которого тут быть не должно. Итак, выяснилось, что железо на аномалию не влияет, камни тоже. Такой же эффект получился и с сучком, и с куском мха. Бригадир остановился вдруг, присел, почесал затылок, а потом подхватил палку и копнул прелую хвою. То, что он искал, нашлось сразу – несколько крупных белесых личинок. Подцепив одну пальцами, сталкер размахнулся и что есть силы пустил крохотный биологический «снаряд» в ловушку. Реакция аномалии не заставила себя долго ждать. Личинка взметнулась в воздух, застыла, крутанулась вокруг собственной оси и вдруг принялась увеличиваться в размерах. Чуйка сработала безотказно. Бригадир метнулся к замшелому валуну и залег за ним, осторожно наблюдая за метаморфозами личинки. Та росла, раздувшись сначала на треть, потом стала еще больше и под конец из крохотного белесого комка превратилась в шар размером с футбольный мяч, после чего треснула и лопнула, веером омерзительных ошметков брызнув во все стороны.
Аномалия немного побушевала и успокоилась. Волны и завихрения, образовавшиеся при взрыве, улеглись, превратив деструктив снова в прозрачный, колышущийся над поверхностью земли мираж. Бригадир выдохнул и, покинув убежище, вновь двинулся вперед. С Атлетом встретились минут через десять.
– Ты взрыв устроил?
Бригадир отмахнулся и рассказал об эффекте. Атлет печально кивнул.
– Да уж, ничего хорошего. Я пока шел, просвета в этой дряни так и не увидел. Плотно так лежит, не перепрыгнешь, не подлезешь.
– Может, тоннель тут какой прокопан? – резонно предположил Бригадир.
– Может, вот только следов я не заметил, да и не ясно, насколько его вглубь копать надо. Это же титанический труд. Какие еще мысли?
