Атлет стоял рядом с трупом снайпера и переводил взгляд от бездыханного тела на овраг, что был метрах в двадцати, и обратно.
– То есть ты хочешь сказать, что оказался в канаве в два прыжка, уйдя от гостинца, и потому тебя даже не посекло?
Бригадир пожал плечами.
– Захочешь жить – не так раскорячишься. А жить я в тот момент очень хотел, так что особых вариантов не было. И не делай такие удивленные глаза. Я сам пока не понял, как все это произошло.
– Знаешь, люди под адреналином много «подвигов» совершают, – усмехнулся Атлет, сдирая с трупа маскировочную сеть и открывая черную форму «Борея» и испачканную в грязи нарукавную нашивку с бородатым античным мужиком. – Я, когда граната рванула, думал, все, закончил Бригадир свой бренный путь, не будет больше Зону топтать, ан нет, повезло. Потом будут про тебя в барах да у костров истории рассказывать, будто ходит по лесам да полям мужик, под одну руку со смертью, а под другую с удачей невероятной, и как они, подруги эти, поссорятся, так ему и конец придет.
Нашелся еще один «Глок», БК к нему, все как положено. Винтовку решили не брать – тяжелая. Зачем с собой таскать гору чужого оружия? Надо только то брать, что в походе пригодится, а поскольку навыков по работе на дальнюю дистанцию ни у кого особо не было, на том и порешили. Брагадир помнил, как, засев на недострое, рядом с бункером «Артефакта», выцеливал кроков, но теперь… он перестал верить в эту реальность. Будто в прошлой жизни было, все как в тумане, нечеткое и темное. Прошлая жизнь, до Зоны еще, и вовсе ушла на второй план и будто бы затерялась в ворохе обрывков сведений о том, что вообще происходит.
Не нашлось при бойце ни рации, ни других способов связи. Только потрепанная карта с кружками аномалий и непонятными цифровыми отметками, сделанными карандашом. Три из них были обведены кружками, а одна – прямо на пути следования их маленького отряда.
– То, что он из «Борея», сомнений никаких не вызывает. – Бригадир отошел от трупа. – Вот только почему он один работал? Наймиты же всегда гуртом перемещаются, что в рейд, что по дрова. Поодиночке, наверное, и по нужде не ходят.
– Хедхантер это, – печально сообщил Атлет. – На себя решил отработать. Был бы умней или менее жаден, жив бы был.
– А мы нет.
– Тоже верно.
– Постой. – Бригадир нахмурился. – Если охотники за мной вышли…
– То на тебя объявлена награда. – Атлет оглянулся, поежился, будто зябко ему стало. – А там и в ватаги сбиваться начнут. Если хабар серьезный пообещали, то скоро вся Зона о тебе узнает, и тогда тебе точно прохода не будет. Уходить надо, Бригадир, тикать отсюда и хорониться «на воздухе». Парни за Кордоном ждут не дождутся.
Через час ходу показалась прогалина, а за ней должен был обозначиться тайник, однако парень хоть и отправился к праотцам, явно не ожидая такой прыти от преследуемого, но дураком по жизни не был. Оба сталкера застыли как вкопанные, переглянулись, и Атлет потянулся за «вечным» болтом. Воздух в прогалине подергивался, выгибался причудливо, рябил, будто над плавящимся на жаре асфальтом. Вывод – перед ними аномалия.
– Странная она какая-то. – Атлет прицелился и метнул снаряд в марево, и тот, вопреки ожиданиям, прошел насквозь и упал в жухлую траву. – Я бы туда не пошел. Непонятно, что это и как выключается.
– Но там схрон, – напомнил Бригадир. – А в схронах много интересного есть, и для нас, уверен, найдется что-нибудь полезное. Дорогу в обход поискать надо. Тот хедхантер явно не через марево пер, коли жив был до свинцового отравления.
– Тоже верно. Значит, так. Пойдем по кругу. Ты против часовой стрелки, а я – по. Вперед не лезем, ну как обычно. Что я тебе объясняю.
Обход аномалии – дело непростое. Когда ты на марше, то товарищи контролируют. Когда сольно работаешь – рыскаешь по сторонам, прислушиваешься, принюхиваешься. В общем, внимание твое хоть и распределено, однако более или менее охватывает большой участок местности, и ты можешь заметить опасность вовремя. Когда работаешь с аномалией, все твое внимание посвящено ей, и стоит тебе отвлечься, сделать что-то не так – и все, поминай как звали. В лучшем случае поседеешь и обделаешься от страха, в худшем… даже не помрешь. Аномалии уродуют, калечат, пробуждают порой страшные болезни, заставляют внутренние органы работать не так, как надо бы было. Кого-то физически изменяют, кого-то морально. Иногда вырывают руки, выворачивают суставы, повышают температуру и буквально варят тебя заживо. И главное – почти все аномалии держат тебя, будто в кандалах, делая свое черное дело. Ловят неосторожного человека и терзают его до того момента, пока тот не закончится.
