Творец, должно быть, здорово повеселился, создавая миры фольклорного типа.
Но пока места для хода конем или знаменитого финта ушами не было. Как минимум придётся переться к этому чёртову дубу и разговаривать с животным.
Богатыри тоже не особо вдохновились от перспективы похода к дубу, однако делать было нечего. Они наскоро попрощались со старичком-лесовичком (и если хотя бы половина их пожеланий сбудется в ближайшем будущем, не видать тому благополучной старости), прикинули, где можно раздобыть пару коней, и двинули в том направлении.
С лошадками им не повезло. В близлежащей деревне оказалась только одна лошадь, способная двигаться с водрузившимся на её спину Ильей Муромцем, однако старшой богатырь наотрез отказался сесть на этого уставшего от жизни битюга, который был похож на богатырского коня примерно в той же степени, в какой «запорожец» можно назвать автомобилем. Увы, Илье Муромцу был чужд подход д'Артаньяна.
Поэтому богатырям не осталось ничего другого, как продать двух оставшихся у них коней и завалиться в близлежащий (и единственный во всей деревне) трактир, чтобы обдумать сложившееся положение.
В Триодиннадцатом царстве испокон веков существовали две основные беды, если не считать мелких неприятностей в виде набегов татар, монгол, половцев, печенегов и налеты совсем уж распоясавшегося в последнее время Змея Горыныча.
Первой этой бедой были дороги. Тут все формулировалось достаточно просто: дорог в Триодиннадцатом царстве как таковых не было, а были направления, «которые на Руси испокон веков указывались рукой». Какие только диковинные транспортные средства на этих направлениях не вязли!
Родные русские телеги, европейские ландо, фаэтоны, кареты и кебы, римские боевые колесницы со страшными лезвиями, приделанными к колесам, а по одному разу отметились даже волшебник из параллельного мира на своем диковинном «бимере» седьмого поколения и летающая тарелка с маленькими зелёными человечками на борту, которые издавали забавные звуки, особенно если тыкать им в филейные части остриями богатырских копий.
Второй проблемой Царства были дураки, и тут дела обстояли гораздо сложнее.
Потому что, по большому счёту, дураков в Триодиннадцатом царстве не было. Каждый хоть в чем-нибудь, да смыслил, а если человек смыслит хоть в чём-то, пусть даже и в плевании против ветра, полным дураком его назвать уже нельзя. Но стоило только народу выпить, как дураками становились все.
Бороться с этой тенденцией было решительно невозможно. Бороться можно было только с пьянством.
А с пьянством бороться надо было очень аккуратно. Радикальными мерами типа запрета пить вообще тут ничего не добьёшься.
Князь Владимир Верный Путь знал это очень хорошо. Один из его предшественников пытался насадить трезвость в Царстве насильственным путем, но не тут-то было. В первые же дни после запрета из-за границы полезли контрабандисты, назвавшиеся красивым и непонятным словом «бутлегеры», которые готовы были поить народ всем, что только горит.
Таможенники, понятное дело, тоже пили, а потому остановить поток иноземного алкоголя не смогли, а казна терпела чудовищные убытки по причине непоступления в неё налога на запрещённый спирт.
Кончилась эта история тем, что волна народного гнева смела неосторожного правителя, и на его место пришел другой, более лояльный к национальным интересам, преемником которого и стал Владимир Верный Путь.
Алкоголь снова разрешили.
Однако в целях снижения пьянства были введены новые правила пития. Подавать алкоголь в крупногабаритной посуде отныне запрещалось. Вместо трактиров появились так называемые «рюмочные», в которых крепкие напитки можно было разливать только в небольшие стаканчики, сразу же прозванные в народе напёрстками, а слабые — в специальные кружки, которые по размерам были не больше кофейных чашек. Приносить посуду с собой строго запрещалось.
Сложно сказать, насколько действенной была эта мера, ибо на момент описываемых событий она была нововведением, народ к ней ещё не привык и выражал свое недовольство довольно громко.
Богатырям пришлось употребить весь свой былинный авторитет, чтобы убедить рюмочника подать им креплёную брагу в чашках, а не в стаканчиках. Реджи же удовольствовался напёрстками с иноземной текилой, запасы которой остались у владельца заведения ещё со времен контрабанды и «сухого закона».
