– Не знаю… – Она была взрослой, независимой женщиной, она собиралась стать матерью, она никого и ничего не боялась, и все же… – Мне так нелегко с отцом! Не знаю почему, но это так. С чужими людьми все обстоит гораздо проще…
Поразмыслив над сказанным, Джадд предположил:
– Ты просто боишься разочаровать его, поступая не так, как ему хотелось бы. Остальные не вправе ждать от тебя чего-либо и поневоле принимают тебя такой, какая ты есть.
Челси вздохнула и кивком головы дала понять, что согласна с ним.
– Я все время думаю о нем. Два-три раза в неделю я звоню ему в его новый дом. Но, как правило, его там не оказывается. И мне приходится общаться с автоответчиком. Иногда меня охватывает ужас оттого, что, случись со мной что-нибудь, известие об этом он получит со значительным опозданием, когда все будет уже кончено. Знаешь, мне кажется, что он просто вычеркнул меня из своей жизни.
– Но тогда он не стал бы так расстраиваться и негодовать из-за твоего переезда в Норвич Нотч.
Челси грустно улыбнулась.
– Поначалу мысль об этом служила мне очень большим утешением. Но прошло уже столько времени, а между нами не было ни одного нормального, откровенного разговора. Мы общаемся лишь урывками. Мне хотелось бы верить, что наши отношения восстановятся, но что для этого нужно? Что способно преодолеть растущее между нами отчуждение? Какая-нибудь трагедия?
Джадд глубоко вздохнул и слегка поморщился.
– Возможно. – Снова прикрыв глаза рукой, он медленно проговорил: – Мой отец ужасно гордился тем, что я хорошо учился в школе. Он все время твердил мне, что я должен достичь в жизни гораздо, гораздо большего, чем он сам. Я стал делать успехи в баскетболе, и он приходил по субботам к нам на тренировки, чтобы полюбоваться мной. Я получил стипендию и поехал учиться в колледж, но, стоило мне его окончить, как Лео стал требовать, чтобы я вернулся домой. Ума не приложу, в чем было дело. Я имел прекрасный диплом, передо мной открывались самые широкие перспективы, а ему вдруг захотелось, чтобы я вернулся в этот Богом забытый городишко и всю жизнь прозябал тут… Мы много спорили с ним об этом. И о Джанин. Он ее ненавидел. И она платила ему тем же.
Пока он говорил, Челси встала со стула и пересела к нему на кровать.
– За что же его можно ненавидеть? Он такой славный! Или до болезни мистер Стриттер не был столь безобидным? – с любопытством спросила она.
– Да нет, он всегда был добрым и сердечным человеком. Но при этом он обладал некоторой долей духовной прозорливости. И уверял меня, что Джанин – это воплощенное зло.
– Ты уже был женат на ней?
– Нет, помолвлен. Отец велел мне ни в коем случае не торопиться со свадьбой. Он все повторял свою любимую поговорку: "Кто ждет, тому Бог дает". – Нахмурившись, он едва слышно, словно через силу добавил: – В душе он считал Джанин такой же, как моя мать.
– Между ними и вправду есть сходство?
– Незначительное.
– А я похожа на твою мать?
– В строгом смысле слова – нет. – Он отвел руку от лица. – Но ты красива и эффектна. Моя мать тоже была красива и эффектна. И Джанин. Отец мой знал, что она, подобно моей матери, привыкла жить в большом городе. И это его настораживало. И он дал волю чувствам, которые подавлял на протяжении многих лет. Ведь Лео воспитал меня, не жалуясь на судьбу и ни разу не помянув мою мать недобрым словом. А тут, видя, что я вот-вот повторю его ошибку, он больше не смог сдерживаться. Его словно прорвало. Хотя, признаться, для меня вовсе не стало открытием, что Эмма бросила нас с ним, когда я был еще малышом. Некоторые из жителей нашего городка позаботились о том, чтобы я получил представление, кто такая моя мать. – Голос Джадда был полон невыразимой печали. – Одному Богу известно, как я страдал, что расту сиротой, что Лео воспитывает меня один. Но в свои двадцать два я был уверен, что прошлое не имеет ко мне никакого отношения, что я поступаю совершенно правильно и близок к осуществлению заветной мечты Лео, а если на него вдруг нашла блажь, то это его, а не мои проблемы. – Помолчав, Джадд грустно добавил: – И лишь много позже я понял, что старик просто панически боялся одиночества.
