Он взмахнул рукой, и груда поломанной мебели зашевелилась. Послышался тонкий писк. Джейс заметил быстрое приближение какой-то фигуры и зажмурился в ожидании столкновения, а когда его так и не последовало, осторожно приоткрыл глаза. В нескольких дюймах от лица в воздухе висела большая крыса. Она бешено извивалась, пытаясь выбраться из сжимавшей ее невидимой руки. Джейс вполне разделял ужас грызуна.
– Итак… десять, – прогремел голос Моретти, которого теперь заслоняла крыса.
Пленник принялся изо всех сил извиваться, дергая руками и ногами в поисках малейшего зазора под металлическими кандалами, но те не поддавались, будто подстраиваясь под малейшие движения Джейса и сопротивляясь его попыткам освободиться. Все это время безумный коротышка спокойным и даже скучающим тоном продолжал отсчет:
– …Три… два… один… ноль… И – ты мертв!
Джейс с немым оцепенением проследил, как крыса отлетела в сторону и с кошмарным писком врезалась в стену.
Затем Моретти свистнул, и металлические пластины, державшие пленника на месте, внезапно исчезли. Он неуклюже рухнул на пол и поднял глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как ненормальный клиент вскинул руки ладонями вверх, превращая оковы обратно в невозможно маленький стальной шарик.
Джейс пополз прочь, подвывая на ходу.
– Расслабься, – крикнул ему вслед Моретти. – Мне просто нужно было проверить, работают ли оковы так, как обещали производители. Не переживай, я на самом деле не собираюсь тебя убивать. Твоя жизнь не имеет значения, чтобы так напрягаться. А, кстати, есть и хорошая новость…
Он прошептал какое-то слово и взмахнул рукой. Воздух тут же наполнился ароматом цветущей сирени.
Джейс почувствовал легкое онемение, словно разум отказывался воспринимать происходящее. Моретти достал какой-то предмет из внутреннего кармана пиджака и помахал золотой монетой на цепочке перед глазами риелтора.
– Успокойся, приятель, почти все кончено. Просто следи за блестящим кругляшком, – с этими словами коротышка поводил запястьем, заставив подвеску быстро вращаться. – Вот так. Теперь ты забудешь события последних двух часов, а когда вернешься в офис, то удалишь записи об этом складе. А если кто-то спросит, то ответишь, что помещение уже снимают. Отдай ключи.
Джейс послушно подчинился приказу.
– Хороший риелтор. И вот еще что. Каждый раз, когда произнесешь слово «просторный», будешь удаляться в уединенное место и бить себя по шарам. Понял?
– Понял, – кивнул Джейс и глупо улыбнулся.
– А теперь беги на работу, – велел Моретти, похлопав парня по голове, и убрал монету во внутренний карман. – У меня полно дел. – Проследив за уходом риелтора, коротышка подбросил на ладони связку весело звякнувших ключей и удовлетворенно вздохнул: – Не понимаю, почему британцев называют недружелюбными.
Во многих смыслах это был самый британский ответ из всех возможных в сложившейся ситуации.
Новый начальник наказал сам себя, причем буквально. Крови из раны натекло столько, что вбежавший в кабинет Окс тут же упал в обморок. Грейс взяла происходящее под контроль: вызвала скорую помощь, подняла ногу пострадавшего и наложила жгут. Все это время Бэнкрофт вопил и изрыгал проклятия, при этом мастерски избегая употребления бранных слов и не поминая имя Господа всуе. Ханна стояла в стороне, слишком ошарашенная, чтобы оказаться полезной хоть кому-то. Это было лишь второе собеседование девушки, но она подозревала, что обычно они проходят с куда меньшим кровопролитием. Однако крохотная часть сознания все это время повторяла: «И все же работа твоя. Это же хорошо, правда?» Чуть более громкий голосок возражал первому: «Да, но что это за работа? Начальник – самый отвратительный человек во вселенной, который сам выстрелил себе в ногу и теперь орет на всех, кто пытается помочь». В качестве возражения первый голос принимался напевать песню группы D: Ream «Быть должно только лучше».
Приехавшие медики осмотрели ногу Бэнкрофта и заключили, что основные повреждения носят поверхностный характер. Мушкетон был заряжен песком и прочим хламом, так что кожа пострадала не от пулевого ранения, а скорее от прямого попадания разнообразного мусора. И все же полиция, которая явилась через пару минут после скорой, решила конфисковать оружие. Естественно, Бэнкрофта не слишком порадовала ситуация, однако он дождался, пока медики погрузят его на носилки и вынесут на свежий мартовский воздух, прежде чем обрушить на сотрудников полиции весь незаурядный запас бранных слов. Очевидно, заключенное с Грейс соглашение действовало лишь внутри здания. Оскорбленные представители органов правопорядка явно подумывали, не предъявить ли обвинение кричащему дебоширу, но решили не проводить в его обществе ни минуты лишнего времени. К тому же, как показалось Ханне, их смена уже подходила к концу.
