— Если они вернутся.
— А если не вернутся, — вдруг, неожиданно для самого себя, крикнул Аверов, — то надо их найти! Или вы, пилот, собираетесь бросить друзей на произвол судьбы? Вот этого я уж никак не позволю!
Рыцарь после паузы промолвил:
— А звезда что — раздумала взрываться?
— Нет, разумеется. И тем не менее…
— Что же изменилось, доктор?
— Ну неужели вы… Какое жуткое хладнокровие, пилот! И вы можете быть так спокойны?
Рыцарь невесело усмехнулся.
— Я привык терять товарищей, доктор. К сожалению…
— О, эти ваши безжалостные времена! Но я не желаю привыкать к таким вещам!
— Мы тоже не желали — нас не спрашивали. Но не станем спорить об отвлеченных материях. У вас есть план, как их найти?
— Лететь к планете на большом катере.
— И кто же полетит?
— То есть как — кто?
— Если бы речь шла только о наших товарищах, я и не подумал бы возражать вам. Но если мы начнем поиски сейчас — сколько они продлятся? Где гарантия, что мы не потеряем и других? Но кто же тогда погасит звезду и спасет Землю? Кто спасет ваше человечество? Не забудьте: моя Земля давно кончилась, мы — как те кистеперые рыбы, что нечаянно дожили до поздних времен, хотя все их родичи давно превратились в лучшем случае в окаменелости. Это ваш мир, доктор. И вы должны понять, что важнее: миллиарды — там или двое наших друзей — здесь? Что говорят вам ваши представления о гуманности?
— Они говорят, что нельзя оставлять людей на верную гибель.
— Да почему, кто вам сказал о верной гибели? Ведь в момент, когда мы расстреляем эту звезду, она не погаснет, судя по тому, что вы говорили раньше. Она постепенно начнет угасать, только и всего. И вот тогда, зная, что главное сделано и что время у нас еще есть, — взрыв предотвращен, — мы сможем всерьез заняться поисками наших товарищей — и мы найдем их. А сейчас — кто стал бы заниматься этими поисками вслепую? Я необходим на корабле как лицо, заменяющее капитана и как квалифицированный пилот. Мой товарищ Питек — прекрасный пилот, но порой чересчур эмоционален, и ему в одиночку нельзя доверить машину. Но не стану отнимать ваше время: коротко говоря, мне нужен каждый член экипажа, и следовательно, я больше не выпущу на планету ни одного человека до тех пор, пока основная задача экспедиции не будет выполнена.
— Но ведь все равно мы ничего не можем начать немедленно! Не забудьте: установка была законсервирована в момент, когда мы увидели планету. Батареи…
— На все это хватит двух суток, если приступить немедленно. И я думаю, что вы приступите к работе именно немедленно. А за двое суток вопрос с нашими друзьями может проясниться окончательно.
— Почему за двое суток?
— В мое время, — Уве-Йорген усмехнулся, приподняв один уголок рта, как обычно, — если рыцарь через двое суток не возвращался на свою базу, мы считали его погибшим. И редко ошибались.
— И вы так спокойно…
— Да перестаньте! Не думаете же вы всерьез, что гибель людей доставляет мне удовольствие! Были, конечно, и такие, но всех оболванить он не успел со всей его сворой…
— Кто? — машинально спросил Аверов.
— Король Джон Безземельный, если, это вас устраивает. Ну что же, будем считать, что мы договорились. И, откровенно говоря, на вашем месте я бы гордился…
— Гордились бы — чем?
Но пилот не ответил. Он напряженно вглядывался в экран. Шагнул в сторону, переключил локатор. Поднял глаза. Медленно улыбнулся:
— Поздравляю вас, доктор. Кажется, мы жгли порох впустую.
— Что это значит? — дрогнувшим голосом спросил Аверов.
— Если туземцы еще не обзавелись своими космическими устройствами, то приближающееся к нам тело может быть только нашим катером. И не пройдет и четверти часа, как вы сможете поплакать на плече своего руководства.
Аверов был так рад, что и не подумал обижаться.
