Идут на свалку одна за другой.
Молчите об этом; потому что у врат гробницы
Молчание — добродетель; молчите и вы; потому что
Перед эпитафией, написанной в воздухе, перед
Лебединой песнью, наполнившей воздух,
Молчание—добродетель, молчите; забудьте об этом.
А если найдется какой-нибудь глупец, болтун и кликуша, если он встанет и крикнет: „Давайте создадим культуру, в которую
Священные и прекрасные создания труда
И гения были бы впаяны вечно",—
Поднимись только этакий крикливый пройдоха,
Чтобы обратиться к народу —
Вытолкайте его,
Заткните ему глотку,
Заприте его в Ливенворсе *)
В кандалы его, и в одиночку Атланта *),
Пусть его поест с оловянной тарелки в Синг-Синге *)
Заживо умрет бессрочником в Сен-Квентине *).
Таков закон: если цивилизация умирает и подергивается пеплом вслед за другими умершими цивилизациями —
Законно, чтобы все мерзкие, буйные мечтатели умерли первыми
— Заткните им глотку, затолкайте в тюрьму, прихлопните их.
И так как у врат гробницы молчание — добродетель,
молчите об этом, да, молчите или — лучше всего —
позабудьте!
*) Названия главных политических тюрем Северо-Американских Соединенных Штатов. (Примеч. перев.)
MEMOIR OF A PROUD BOY
HE lived on the wings of storm.
The ashes are in Chihuahua.
Out of Ludlow and coal towns in Colorado
Sprang a vengeance of Slav miners, Italians, Scots, Cornishmen, Yanks.
Killings ran under the spoken commands of this boy
With eighty men and rifles on a hogback mountain.
They killed swearing to remember
The shot and charred wives and children
In the burnt camp of Ludlow,
And Louis Tikas, the laughing Greek,
Plugged with a bullet, clubbed with a gun butt.
As a home war
It held the nation a week
And one or two million men stood together
And swore by the retribution of steel.
It was all accidental.
He lived flecking lint off coat lapels
Of men he talked with.
He kissed the miners’ babies
And wrote a Denver paper
Of picket silhouettes on a mountain line.
He had no mother but Mother Jones
Crying from a jail window of Trinidad:
“All I want is room enough to stand
And shake my fist at the enemies of the human race.”
Named by a grand jury as a murderer
He went to Chihuahua, forgot his old Scotch name,
Smoked cheroots with Pancho Villa
And wrote letters of Villa as a rock of the people.
How can I tell how Don Magregor went?
Three riders emptied lead into him.
He lay on the main street of an inland town.
A boy sat near all day throwing stones
To keep pigs away.
The Villa men buried him in a pit
With twenty Carranzistas.
There is drama in that point…
…the boy and the pigs.
Griffith would make a movie of it to fetch sobs.
Victor Herbert would have the drums whirr
In a weave with a high fiddle-string’s single clamor.
“And the muchacho sat there all day throwing stones
To keep the pigs away,” wrote Gibbons to the Tribune.
Somewhere in Chihuahua or Colorado
Is a leather bag of poems and short stories.
ПАМЯТИ ГОРДОГО ПАРНЯ *) (перевод И.Кашкина)
*) Мак Грегор, молодой шахтер, ушедший в горы после знаменитой стачки в Ладло (1912), когда правительственные войска, направленные против бастующих, подожгли временный лагерь, где укрывались семьи горняков, выселенных из помещений, принадлежавших предпринимателям.
Он жил на крыльях бури,
Его прах в Чихуахуа 1)
В Ладло, в угольных городах Колорадо
Гневно сжалась рука горняков из славян, итальянцев, шотландцев, ирландцев и янки.
И восемьдесят винтовок со вздыбленных гор выметали долину
Под началом этого парня.
Они убивали,
клянясь вечно помнить
Пристреленных и обугленных женщин и детей
Сожженного лагеря в Ладло
И Людовика Тикос, веселого грека,
Пробуравленного пулей,
добитого прикладами.
Как всякая гражданская война,
Это заняло нацию на неделю, другую,
И один или два миллиона
Об'единились в клятве
отомстить сталью.
Все это было чистой случайностью.
До этого он жил,
Смахивая пылинки с воротника своих собеседников,
Целовал горнячьих ребят
И писал в Денверском журнале
Стихи о силуэтах пикетщиков на гребнях оцепленных гор.
Он не знал матери, кроме матушки Джонс 2),
Кричавшей из-за тюремной решетки в Тринидаде:
„Мне лишь была бы возможность высунуть руку
Сквозь прутья решетки и погрозить кулаком врагам трудового народа!"
