Почему только Мария смогла зачать? Как именно ей удалось...?
Да потому что...
Вот так!
Жора не разменивался на поиски ответа на этот вопрос. Мария ли, Виктория, Суламифь ли или даже Хилари не имело ведь никакого значения. Повезло Марии! На Марию пал выбор! Ну, просто подвернулась Мария под горячую руку! Ну, и пусть будет Мария! Не в этом ведь дело! Все дело в том, что...
Жора не особенно распространялся в чём, собственно, существо этого дела - как?
Такое случается!
Вит и здесь был первым его оппонентом.
- Я, - повторил Жора, теперь тыча себя в грудь указательным пальцем, - я - нормальный. Вот, Вит, смотри!.. Я!.. Я и мой лучший друг...
- Я и мой лучший друг...
Жора указал бровью на Лао, тихонько сидевшего в уголке комнаты.
Все посмотрели на Лао, он не шевельнулся. Он напоминал спящего ребёнка.
- Ну и на минуточку, - сказал Жора, - ну и на минуточку...
Все перевели взгляды на Жору.
Лучик солнца, пробившийся в прорезь жалюзи, высвечивал полоску на его лице, полоску с глазами, прикрытыми жёлтыми, казалось, тяжёлыми восковыми веками. «Старый ребёнок», подумал я. Лао спал! Казалось, что спал. Ни единым движением не прореагировал он на слова Жоры. Его словно и не было с нами, были лишь эти, казалось, мертвые глаза. Вот такая картинка на стене: глаза Лао, как улыбка спящей Джоконды. Я даже разглядел надпись на трафаретке: «Глаза Лао-цзы». Они не улыбались...
Тишина длилась целую вечность, кто-то кашлянул...
Глаза Лао ожили...
Тяжёлые восковые веки легко поднялись, уголки глаз заиграли гусиными лапками, а глаза вдруг бережно ожили, сверкнув на солнце, залучились, просияв и смеясь... И вся комната вдруг наполнилась светом... Солнцем... Солнцем, с которого словно сдернули толстый черный саван.
Тихий, как полноводная река, но до жути ломанный русский протиснулся сквозь поруганный светом мрак густой тишины...
Казалось, что говорили глаза:
- Китайский император Фу был рожден матерью, которая зачала его ступив в след великана... мать императора Шэнь - зачала сына от духа... Император Хуан родился матерью, зачавшей его от молнии... Яо - от того что мамочка посмотрела на дракона... Все родоначальники династии Ци были зачаты матерями от яйца ласточки... Конфуций - от драгоценного камня, подаренного его матери мифическим чудищем...
Взгляд Лао был устремлен навстречу солнечному лучу. Глаза ни разу не мигнули. Было ясно, что Лао, как тот солнцеед, подпитывается энергией светила, чтобы... Чтобы произнести и это:
- Я же был зачат от падающей звезды...
Мол, вот он я, живой и здоровый, можете меня все потрогать, понюхать, укусить...
Нет ничего более убедительного, чем правда видеть, слышать и обонять...Чем правда чувствовать и правда знать...
Когда я открыл глаза, жалюзи были подняты, солнце лилось рекой сквозь чистые стёкла... Я посмотрел на картинку, висящую на стене справа от меня - «Глаза Лао-цзы». Это были его глаза, открытые, живые глаза, они говорили: «Мы с Конфуцием - ягоды одного поля. «
Дао Дэ Цзин
» - это то, что тебе сейчас надо. Прислушивайся к нам, строя свою Пирамиду...».
Я слушал. Нет-нет, я не спал!
- Ну и на минуточку, - сказал Лао, - и представьте себе на минуточку...
И без этих слов было ясно - глаза ожили! Значит в наших руках теперь не только гены Лао, не только Конфуция и всех этих императоров, но и Марии, и Хилари... И Самого Христа!
В наших руках теперь Луч! Как меч! Как победительный меч - Плодоносный Луч!
- Ну и на минуточку, - сказал Жора, - ну и представьте себе на минуточку...
Они всё ещё спорили.
Нашла, что называется, коса на камень.
Вит ни разу не заикнулся. В таких случаях он не выбирал лестных слов, ни с кем не считался, становясь наглым, циничным, неустрашимым, неистовым. Никакой стыд не мог его остановить. Да что стыд - мир переставал для него существовать. Иногда его неуступчивость нас бесила. Он даже не посмотрел на Жору.
- Жор, - продолжал он, - но нельзя же быть просто тупым и таким толстокожим... И ты знаешь, сколько тебе уже лет?
- Сегодня? - сделав серьезное лицо, спросил Жора.
Вит даже не улыбнулся.
- Если мы потеряем это... И хватит нам рвать кишки за какое-то эфемерное совершенство. Его нет! Разве это неясно?
