Я сидел и машинально листал какой-то журнал. Жутко хотелось спать. Тина не выходила у меня из головы.
- Вит, - снова сказал Жора, - если тебе так хочется разговаривать, то сиди и молчи.
Их спор я всегда находил блистательным и с наслаждением слушал, как они поносили друг друга.
- Жор, - вдруг взмолился Вит, - нас ни-икто не поймет.
Он впервые заикнулся. Его слова застряли у него в горле. Он смотрел на Жору глазами нищего, выпрашивающего милостыню. И тут снова заговорил Жора.
- Дорогой мой славный товарищ и брат, - сказал он, - ты... скоро умрешь, - Жора сделал паузу и затем, выбросив вперёд обе руки с открытыми вверх ладонями, словно поддерживая земной шар от падения, добавил, а это, - он качнул несколько раз руками, словно взвешивая нашу планету, а это - останется.
Вит словно окаменел.
- Сдай лучше анализы на СПИД, - сказал он через секунду, - а потом пугай.
Жора качнул головой, словно подтверждая сказанное и повторил:
- Это - останется. Только это!
Всем было ясно, что Жорино «Это» - это дело, которому мы усердно служили - строительство Пирамиды!
Вит на какое-то время онемел. Затем обвел всех своим желтым взглядом, и безнадежно махнул рукой.
- Вы все рехнулись, - едва слышно прошептал он, - вы чокнутые... И, знаешь, - он снова, презрительно щуря свои рачьи глаза, посмотрел на Жору, - есть такой закон: хочешь нажить себе врагов - попробуй что-нибудь изменить! Ты как тот Терминатор...
- Стоп-стоп, - остановил его Жора, - стоп, малыш! Какой же я Терминатор? Я - творец! Творец, понимаешь? Правда, прежде, чем что-нибудь стоящее сотворить, мне нужно распотрошить истину, распрепарировать ее, дезинтегрировать, понимаешь, разложить ее, так сказать, по полочкам и затем склеить, слепить, сотворить из этих зернышек-песчинок истинный шедевр. Истинный, понимаешь?..
Вит не понимал.
- Я мог бы согласиться с тем, что я - Дезинтегратор, - продолжал Жора, - да, это правда. Но не Терминатор.
- Твоя жажда все разрушать и неодолимое желание перевернуть мир с ног на голову погубят тебя, знай это!
Жора этого знать не хотел. Он сделал вид, что уже не слышит Вита.
- Ты жадный, - сказал он, глядя теперь в окно. - А нельзя быть жадным. Жадный - всегда больной, и поэтому ты скоро умрешь. А это - останется, понимаешь?
Вит просто кипел!
- Никогда не думай о выгоде и собственном интересе, - продолжал Жора, - это - признаки бедности. Твоя тяга к вечной выгоде - это философия нищего.
И не волнуйся ты так, мы все обязательно тоже умрем!
Вит молчал.
- Знаешь, почему тебе так не везет? - спросил Жора.
Вит ел Жору глазами. Он залился краской, лысина его побагровела.
- Потому что ты - это ты...
Кадык Вита дернулся, а Жорин скальп даже не шевельнулся.
- Посмотри на Гришку, - продолжал Жора, кивнув в сторону Гриши Перельмана, - тебе нужно у него многому поучиться. Как, скажем, легко расставаться с миллионами... И даже не этому! Важно ведь не то, что ты миллион долларов в грош не ставишь, гораздо важнее, какие мысли при этом наполняют тебя и питают твою сущность.
Жора так и сказал: «Питают твою сущность»!
- Гриш, - обратился Жора к Перельману, - скажи ему.
Гриша не произнес ни слова. Провел ладошкой по бороде. Затем:
- Я научился вычислять пустоты. Вместе с моими коллегами мы познаем механизмы заполнения социальных и экономических пустот. Пустоты есть везде. Их можно вычислять, и это дает большие возможности...
- Пусто место свято не бывает, - вставил Вит.
- Я знаю, - продолжал Гриша, - как управлять Вселенной. И скажите, зачем же мне бежать за миллионом?!
Наступила абсолютная тишина. Не сдержался Вит:
- Эти чо-окнутые маа-атематики...
Вит стал заикаться, понося свободу человека от материального мира. Мы слушали. Жора, как Цезарь в сенате, поднял открытую ладонь, мол, стоп!
- Я люблю математику, - сказал он, - за то, что в ней нет ничего человеческого, за то, что с нашей Вселенной ее ничего не связывает. Но мы - не математики. Мы не пересчитываем и не переводим в, так сказать, материальный эквивалент все сущее. Наша задача проще, яснее, чище, человечнее... Сегодня мир так порабощен денежными знаками... Так что твой девиз «Обогащайтесь!», - Жора посмотрел на Вита, - нам не совсем походит. Не так ли?
