– Где она могла видеть люльку? Это как минимум девятнадцатый век, если вообще не восемнадцатый.
– Нигде не могла. По телевизору она смотрит только мультфильмы. Мы не позволяем ей часами сидеть перед экраном. Компьютер – час в день. Но после травмы она даже не вспоминала о нем, а мы не предлагали. Неужели на самом деле вспомнила свою прошлую жизнь? У нас с дочерью сложилось такое впечатление, что она жила в какой-то крестьянской избе, где было много детей. И старше ее были, и младше. Вечно не хватало еды. Но у нас-то она всегда нормально ела! Ее никто ни в чем не ограничивал. Слава богу, пищевой аллергии нет. Но нас с дочерью, своей мамой, она не помнит! Она не помнит ничего из английского языка! А она им с трех лет занимается. Что нам делать?!
– Нужно время. Может, какое-то триггерное событие – их еще называют «спусковыми» – поможет ей вспомнить все, что она забыла. Может, какая-то вещь.
– Да какая вещь? Она будто впервые оказалась в нашей квартире, своей комнате и даже нашем городе. Будто перенеслась к нам… откуда-то.
– Радуйтесь, что ее умственные способности никак не пострадали. Девочка развитая, хорошо говорит, хорошо выражает свои мысли. Забытые знания наверстает.
– Вы считаете, что она сможет пойти в обычную школу?
– Да, несомненно. У нее нет никаких психических отклонений, если вы об этом. Нет невроза. У нее хорошее эмоционально-психологическое состояние. Даже отличное! Она чувствует себя счастливой. Вы с вашей дочерью молодцы. Вы обеспечили ребенку психологический комфорт. А амнезия… Бывает. Не так уж много у нее было детских воспоминаний. Если взрослый человек забывает свою предыдущую жизнь, то ему гораздо сложнее. И если взрослый или ребенок теряются и ничего не могут сказать. Родственники сходят с ума. А Даша с вами. Прекрасно можно жить без воспоминаний первых шести лет. Многие взрослые и так не помнят эти годы. Без травм, без амнезии.
– А эти люльки, братья-сестры?
– Думаю, что забудет. А если не забудет… Вам это мешает? Просто не заостряйте внимания. Вы с ней ходили на рыбалку?
– Никогда. Некому у нас в семье на рыбалку ходить.
– Сходите. На озеро какое-нибудь съездите.
– Сейчас? – в ужасе спросила бабушка. – Чтобы под лед провалиться? Или чтоб на льдине унесло?
Дядя доктор рассмеялся.
– Нет, летом, когда уже тепло будет. Хотя к тому времени она уже может забыть про рыбалку.
«Не забуду», – подумала я тогда. И на самом деле не забыла.
Потом мы вернулись домой. Бабушка отправила меня в мою комнату – мою комнату! – поиграть или позаниматься и сказала, что будет готовить ужин. Теперь предстояло ждать возвращения мамы с работы, чтобы ужинать всем вместе.
Интересно, какой окажется мама? Почему-то я предполагала, что это будет другая мама, а не та, с которой я прожила первые пять лет своей жизни. Почему меня убеждают, что мне шесть?
До революции 1917 года
Аполлинария Антоновна никогда не видела новорожденных детей, но ей казалось, что все-таки ребенок должен быть поменьше. Хотя откуда ей знать? Ниловна дала ей мальчика – и он тут же открыл глазки. Взгляд был осмысленным! Какой замечательный мальчик!
Ниловна показала, как кормить ребенка, как пеленать. Сколько ж детей прошло через руки Ниловны? И сколько ей лет? И сколько Николаю Аристарховичу Богомазову? Долгих им лет жизни!
Вечером примчались Фрол Петрович и Василий Антонович. Доктор Богомазов сказал, что Аполлинарии Антоновне с Петенькой нужно еще пару дней побыть у него под наблюдением и только потом их можно будет забрать домой.
У Фрола Петровича в глазах стояли слезы радости, а Васенька не стеснялся и рыдал, и смеялся.
– Поленька, как ты себя чувствуешь? – то и дело спрашивали брат с мужем.
После возвращения домой с новорожденным мальчиком Аполлинария Антоновна для начала решила поискать газеты с информацией о графе Разуваеве у них в доме. Ведь несколько жильцов их выписывали. Брат их все читал, Аполлинария Антоновна – только некоторые. Сами не выписывали, не покупали, а брали то, что приносили жильцам, и те оставляли, уходя из дома на службу. Иногда вчерашние, иногда позавчерашние. Василий Антонович из-за своей малой мобильности большую часть времени дом не покидал, а что еще делать, как не читать, когда сидишь в конторке у входа?
