Я специально выбрала тихое место в парке. Я не хотела, чтобы кто-то видел мои слезы. А где еще мне было плакать в этом большом чужом городе? В общежитии для абитуриентов? Нет уж, увольте. Просто на улице? В здании медицинского института, в который я не поступила? В кафе?
Я с детства мечтала стать врачом, хирургом, как отец, который погиб в Афганистане, когда в госпиталь попала бомба, как дед со стороны отца, как прадед. С той стороны все были хирургами, правда, растили меня мама и бабушка, не имеющие к медицине никакого отношения, ну если только как пользователи.
Поступать в медицинский институт я приехала в Петербург – в моем родном маленьком городке можно было только отправиться в медучилище и стать медсестрой. Я не хотела быть медсестрой, я хотела врачом. И мама, и бабушка в мягкой форме пытались до меня донести, что без денег и знакомств в этом большом городе у меня нет никаких шансов. Но я надеялась. Я очень хорошо училась, мыла в нашей местной больнице полы, а по ходу дела обучалась различным навыкам, необходимым будущему врачу. В больнице меня любили, а видя мое страстное желание стать врачом, многому научили, но тоже отговаривали ехать в Петербург.
Но я упрямая. Если я что-то решила сделать, отговорить меня невозможно. В конце концов мама с бабушкой махнули рукой и дали денег – в дополнение к тому, что я заработала в нашей местной больнице. Бабушка сказала, что я сама должна набить шишки – раз на чужих ошибках я учиться не желаю, никого не слушаю и все делаю по-своему.
Я ехала в Петербург с большими надеждами. Я думала о том, как буду здесь учиться, ходить по музеям и, возможно, встречу свою любовь белой питерской ночью… Я знала о романтическом знакомстве мамы с папой. Они оба родились и жили в нашем провинциальном городке, а встретились в Петербурге, где папа проходил какую-то стажировку, а мама приехала в краткосрочную командировку. И в свадебное путешествие они ездили в Петербург, да и я, так сказать, зародилась в этом городе. По крайней мере, так считала мама. Но я до семнадцати лет ни разу не бывала в Питере. Наконец приехала – и провалилась.
Теперь мне предстояло принять еще одно очень важное решение – что делать дальше? Возвращаться с позором домой и признавать, что мама и бабушка и все знакомые были правы, не хотелось. Это было вообще неприемлемо! Да, они ожидали, что я провалюсь, да, меня радостно примут дома, да, меня ждет работа в больнице, да, я смогу еще поступить в медучилище. Но меня это не устраивало.
Следовало подумать, куда устроиться на работу в Петербурге и где здесь жить. Общежитие для абитуриентов вскоре придется покинуть. Снимать квартиру у меня нет денег – и я явно не смогу найти работу, позволяющую снимать квартиру по питерским ценам. Как тут вообще люди живут с такими ценами?! Попытаться найти комнату подешевле? В общежитии для абитуриентов говорили, что теперь, в связи с кризисом, некоторые бабушки сдают и углы. То есть хозяйка на кровати, ты – на диванчике. Но как найти приличную бабушку? Или все-таки в общежитие для трудовых мигрантов? Мне уже рассказали про такие места… Как минимум десять человек в комнате, удобства на этаже, но горячей воды может не быть, остаться одной невозможно ни на минуту, потому что все работают в разные смены. Где-то пьют, где-то поют, где-то рыдают, где-то занимаются любовью. Наверное, лучше всего поискать предприятие с общагой… Чтобы сразу и работа, и жилье, а в свободное время продолжать поиски. В советские времена, как мне рассказывала бабушка, таких предприятий было немало, в перестроечные и постперестроечные они стали исчезать и преобразовываться, а теперь возникают вновь. Правда, на этих предприятиях идет нещадная эксплуатация трудовых мигрантов, в ряды которых думаю влиться и я…
– Вообще-то это моя скамейка, – прозвучал у меня над головой женский голос.
