— В порядке, прошу!
Вошли в кабинет. Валентин неторопливо оглядел комнату, потом подошел к большой картине и стал внимательно рассматривать ее, зачем-то прикладывая ладонь козырьком ко лбу. Адриан ждал, скоро ли он пойдет дальше.
— Подражание классике, — наконец проговорил Валентин. — Прошлый век. Середина века.
Он говорил еще какие-то умные слова, но Ромчику они были безразличны, а Адриан, дрожа от нетерпения, ждал, когда Валентин перестанет смотреть на голую тетку и подойдет к чикильдеевской живописи. Но студент оказался хорошим артистом. Он так долго с разных сторон оглядывал амурчиков, что Ромчику самому надоело и он сказал:
— Вот еще одна. Здешняя. Футуризная.
— Где? Вот эта?
Валентин, наконец, приблизился к синему натюрморту с селедкой. За его спиной выжидательно замер Адриан.
— Это не футуризм. Это — экспрессионизм, — пояснил студент. Он сделал шаг вперед, внимательно разглядывая чикильдеевское творение. Адриан, не дыша, ждал.
И тут произошло неожиданное.
— Интересно, — как-то непонятно произнес Валентин.
Адриан тоже подошел ближе и уставился в картину. Что такое? Он не верил своим глазам. Никакого стариковского пальца на том месте, где он еще вчера его видел, не было. Не заметно было и отвалившейся краски. Адриан приблизился вплотную к полотну. Приснилось ему, что ли? Вот так история!
— Интересно! — многозначительно повторил студент. — Современная живопись. Это работа Чикильдеева?
— Его, — кивнул Ромчик. — Ерунда, по-моему.
— Не совсем, — как-то вяло произнес Валентин и вопросительно взглянул на обалделого Адриана, который был рад провалиться на месте. — Ну, спасибо. Посмотрел.
— Пожалуйста. Приходите еще.
Ромчик старательно затворил дверь комнаты и потянул скобу, проверяя, хорошо ли она заперлась.
— Дядя не знает, что этот ключ подходит. Это я, когда у него карандаши таскал, подобрал.
Он убежал положить ключ на место.
— Ну, где же палец? — тихо сказал Валентин.
— Не знаю. А вчера был. Честное слово, был…
— Куда же исчез?
— Ничего не понимаю!
— Показалось тебе. Только что размер совпадает…
— Видел, ей-богу, видел!.. — Адриан был готов заплакать от досады, но тут появился Ромчик.
— Хотите, и с этого Айвазовского чехол сниму, — Ромчик горел желанием доставить удовольствие студенту. — А тут лес, как в огне, нарисован…
Но Валентин остановил его.
— Нет, не стоит. Я старинной живописью интересуюсь. Спасибо, Рома. — Он направился к выходу.
Во дворе Ромчик спросил Адриана:
— Останешься?
— Конечно. Зачем же я приходил!
Валентин пожал им обоим руки и направился к воротам. У выхода он остановился и еще раз выразительно посмотрел в сторону Адриана. Тот невольно пожал плечами, и калитка, проскрипев, захлопнулась.
— Пошли к вам в сад, — мрачно предложил Адриан.
— Пошли, если хочешь.
Ромка подозрительно взглянул на товарища и двинулся за ним к изгороди. Сзади затрусил Альберт.
Ромчик вдруг сказал:
— Ты чего такой?
— Какой?
— Будто злишься на меня.
— Чего мне на тебя злиться?
— Откуда я знаю. Молчишь. Вроде зафасонил. В чем дело?
— Нечего мне тебе говорить.
— Ну, ладно, как хочешь.
Теперь в свою очередь умолк Ромка. Молча стали срывать с кустов оставшуюся малину. Адриан набрал горсточку перезрелых нежных ягод и опрокинул ее в рот. Даже не посмотрел, есть ли в них черви. Ромчик рвал малину лениво. Она ему надоела. Оба молчали.
И вдруг Ромчик сказал:
— Думаешь, я не видел, что вы с Валентином переглядывались?
«Этого только не хватало!» — подумал Адриан. Он сделал вид, что пропустил замечание Ромки мимо ушей, но тот продолжал:
— Нечего прикидываться. Видел.
— Ничего ты не видел!
Адриан разволновался. И это, наверное, заметил Ромчик.
— Не ори, — тихо сказал он. — Не думай, я не маленький. Друг, называется! Вы давно от меня все — и ты, и Митря, и Ленька — что-то скрываете. И студент с вами. Думаете, не догадываюсь.
Малина застряла в горле Адриана.
— Ты про что?
— Про все. Думаешь, не заметил, что ты все картины рассматриваешь? И Митря сюда не за яблоками лазил. И вот ты еще Валентина привел. Просто так, да?!
Ягоды вдруг перестали интересовать Адриана. Неужели Ромка догадался? Не может быть!
— Ничего ты не знаешь. Придумываешь…
