Спецзона для бывших - страница 56
– Какие там условия были?
– Сначала вообще прекрасные. По сравнению с лагерем. Что мне особенно понравилось, там не было СДП – секции дисциплины и порядка. Члены этой секции в зоне сотрудничают с администрацией. А мы в камерах были предоставлены сами себе.
– Сколько всего человек сидело в камерах?
– Около тридцати.
– В колонии так много нарушителей?
– Было. И сейчас там, кстати, тоже сидят.
– Условия действительно были прекрасными?
– Да нормально все было. В принципе, никто друг к другу не лез в душу. Телевизор есть. Пищи хватает. На час выводили в прогулочный дворик. Единственное неудобство: за один час разве нагуляешься? Правда, были и свои плюсы: в камере есть время посидеть-подумать. Вот вы спрашивали: чему тюрьма учит? Она учит, наверное, только законы обходить. Ну и еще кое-чему учит. Терпению. Если я раньше где-то не мог промолчать, то сейчас сдерживаю себя, молчу. Острые углы тюрьма учит обходить. Теперь-то я понимаю, что нельзя доводить себя до большого срока. Через пять-семь лет начинается злоба. На весь мир. На всех. Вообще в чем заключается проблема? В отличие от всех так называемых черных зон, здесь оказались люди, которые раньше работали в Системе. Мы были на виду, охраняли порядок… пускай плохо кто-то охранял, но кто-то и хорошо свою работу выполнял. И тут в один день ты становишься плохим. Преступником. Это вот такой психологический барьер… То есть сегодня ты нужен, а завтра ты как отработанный материал не нужен. Тебя просто откинули, просто посадили, вычеркнули из списка. С этим смириться трудно. Особенно в первое время. Это сейчас я сижу и знаю, что впереди у меня еще большой срок. Вроде даже привык к этому. Но это я о себе говорю и о своем сроке. А другие-то люди не меньше чем я страдают. От этого беззакония. У нас никто не застрахован от тюрьмы. А тем более если нет хороших связей в большом городе. И наоборот, если есть связи, тебя легко отмажут. И даже если ты реально что-то совершил и уже сидишь в тюрьме, то сможешь выйти оттуда с минимальными потерями, если у тебя есть связи. С нами в камере, в самарском СИЗО, сидел курсант военного училища. Его отец был первым замом самарского милицейского генерала. Потом у него из-за этого сыночка начались проблемы. Сыночек стал наркоманить, отца попросили с должности, с глаз долой. Назначили его начальником школы милиции. И в это же время его сыночек начинает промышлять всякими темными делишками. У него в машине был комплект униформы, рация, муляж оружия. Они ездят, грабят, берут наркотики. Этого сыночка сажают. Машину берут как вещдок. Находят форму, муляж оружия. И дают ему три года. Общего режима. И то по настоянию отца, который сказал: «Пускай болван на тюрьме посидит. Может, чему-нибудь научится». То есть мне за меньшее деяние дали двадцать лет… Конечно, там все было схвачено, за все заплачено. Я нисколько не сомневаюсь. Где-то на что-то закрыли глаза. Да и в моей ситуации могли бы закрыть глаза. Замяли бы дело, да и все. Но не захотели. Дело получило огласку, тем более что произошло убийство. Сейчас у нас идет борьба с милицией, как с ведьмами. Пошли нездоровые гонения, ищут каких-то «оборотней». Хотя и есть криминал в милиции, но не такой, чтобы из мухи слона делать. Я вспоминаю начало восьмидесятых годов. За те преступления, что сейчас совершаются в милиции, раньше бы лишили зарплаты, или оружие отобрали бы на месяц, или уволили бы. Сейчас дают по восемь-десять лет.
– Возможно, это делается с целью напугать потенциального нарушителя. В своем роде профилактика среди тех, кто еще не совершил преступление.
– Да в том и дело, что потенциального нарушителя уже ничто не напугает. Потенциальный нарушитель обычно и проявляет инициативу по выявлению всех этих «оборотней», только из нижестоящих чинов. И тех, кто ему не нужен, или кто много рот разевает, он их просто отдает на заклание. Для него люди как скот на бойне: ага, ты мне не нужен, значит, пошел вон. А во-вторых, надо полностью структуру менять. Потому что не дело, когда у мужиков нет ни зарплаты путевой, ни квартиры. Куда ему идти? Жена каждый день ему зудит. На ухо. Вот, мол, Сидоров то, Сидоров се, а ты у меня, мент поганый, заработать себе не можешь. И прочее, и прочее. Вот он и идет во вторую «смену»: форму снял, пошел грабить. Те же ларьки. Помните, у Джека Лондона есть рассуждение одного героя: «Вот где логика, когда государство ходит и грабит людей. Разбивает им большой палкой голову. А когда разбитых голов собирается множество, государство начинает проявлять к ним акты милосердия». То есть государство уже награбило до того, что деньги некуда девать, и оно начинает меценатствовать, раздавать средства на благотворительность, замаливать грехи. Вот и наше государство занимается этим. К чему я хочу подвести? Ну сколько же людям можно нервы-то трепать? Все же прекрасно всё видят, что государство полностью народ ограбило. Живет только горстка людей, кучка какая-то. Опять я вернусь в свое детство, когда Павлик Морозов был пионером-героем. А потом стал предателем: папу своего сдал. Оказывается, это нехорошо. А хорошо, когда ты раньше был ярым коммунистом, а потом стал ярым демократом? Была брежневская верхушка – коммунисты, а потом пошли их дети, сыны Гайдара – демократы. А наше поколение получилось с искалеченной психикой. Мы как подранки, побитые не войной, а моралью, перевернувшейся с ног на голову. Изначально было одно, а потом стало совсем другое. У меня это просто в мозгу не укладывается. Говорят, что началось формирование нового человека… Ну какого нового? Смотрю телевизор: губернатор Чукотки купил «Челси». А на какие доходы ты купил? Не то чтобы у меня зависть, что он где-то нахапал эти деньги. А то, что раньше у него папа был коммунистом, потом стал демократом, и сам он должность там занимал такую же. Вот мы про это с вами только что говорили: сегодня он красный, а завтра он черный. На зоне. Перекрашиваются. То же самое на свободе. В зависимости от ситуации. Откуда ветер подует. Проблема? Но мне кажется, что еще в ближайшие десять-двадцать лет в нашей стране ничего не изменится. Будет доживать старое поколение, воспитанное на идеях коммунизма и гуманизма, и будет нарождаться новое поколение. И только когда все старики вымрут – те самые старики, которые еще помнят старое время и еще чему-то сопротивляются, – тогда в нашей стране появится новая Америка, или New Russia, не знаю, как еще назовут нашу страну. Но лично меня это не устраивает. Я с ними не согласен! А в чем не согласен? Я говорю: «Ребята, ну вы живете своей жизнью, так дайте и другим маленько пожить». Было у меня на сберкнижке десять тысяч, они превратились в один день в ваучер. А ваучер этот ушел в пивной киоск. Там какой-то дядька их скупал. И так за бесценок их отдало большинство народа. Ограбили всех, обворовали. Сначала пообещали светлое будущее, народ поверил. А потом народ в дураках оставили. Вот с этим я не согласен! Душа бунтует, ум не согласен. По натуре я бунтарь.
