— Ты что это шляешься по ночам? Мама накажет.
— Она мне разрешила, — добродушно отозвался он. — Кофе есть?
Он медленно, с наслаждением пил кофе, согреваясь и отходя от своих ночных приключений.
— Мне нужен Макрис, — закуривая, сказал он.
Старый репортер насмешливо взглянул на него.
— А что стряслось? Государственный переворот?
— Да. Премьер-министр уже на том свете… Не знаешь, где шеф?
Старый репортер был добрейшей души человек. Он с симпатией относился к молодому сотруднику, хотя и подшучивал над ним постоянно.
— Думаю, он со своим ученым другом отправился в таверну Бабиса.
Под «ученым другом», естественно, подразумевался Делиос. Полихрониадис допил кофе и попрощался с коллегами.
Когда молодой редактор уже спускался по лестнице, до него донесся голос старого репортера:
— Скажи своей мамочке, что гулял со мной. Тогда она не станет тебя бранить.
— Ладно.
И он вышел на освещенную огнями реклам улицу Панепистимиу, теперь уже совсем безлюдную.
10
РАЗГОВОР С ЭЛЕНОЙ ПАВЛИДИ
В таверне Бабиса обычно ужинали актеры после спектакля, полуночники-журналисты и светская публика богемного нрава. В немногих афинских заведениях в столь поздний час было так оживленно.
Войдя в зал, Полихрониадис увидел, что все столики заняты. Он робко остановился в дверях. Обилие красивых женщин ослепило его.
Он поискал Макриса и обнаружил его и Делиоса в глубине зала. С ними за столиком сидела изящная женщина с зелеными холодноватыми глазами и известный театральный критик Канарис.
Заметив молодого редактора, Макрис поманил его рукой.
— Садись, — сказал он.
Он представил Полихрониадису присутствующих: господин Канарис, госпожа Элена Павлиди. Молодой редактор и сам узнал новую премьершу Национального театра. При виде его все присутствующие заулыбались: по их мнению, такому юноше не подобает посещать злачные места вроде таверны Бабиса.
— Вы нас разыскивали? — спросил Делиос.
— Да, — ответил молодой человек.
Делиос по его лицу понял, что произошло нечто серьезное, и, пользуясь тем, что Макрис и Канарис были увлечены беседой о современном театре, наклонился к юноше и шепотом спросил:
— Что случилось?
— Сперва Каридис с ней встретился. Вечером в театре. Передал ей деньги.
Делиос и бровью не повел. Но под столиком толкнул коленом молодого журналиста: мол, держи язык за зубами. А Макрис, продолжая беседовать с критиком, тоже бросил на него многозначительный взгляд.
— Вы были вечером в театре? — обращаясь к вновь пришедшему, проговорила низким голосом актриса.
— Да.
— Чем же вы так рассердили Талию Халкью? Она вопила как безумная после вашего ухода.
Она спросила как бы между прочим, с маской светского равнодушия на лице, но на какой-то миг глаза ее гневно сверкнули. Делиос исподтишка наблюдал за ней. Загадочная женщина. Очень сдержанная, даже холодная, но чувствуется, что может вспыхнуть от малейшей искры. Интересно, замешана ли она в убийстве? Все-таки Роза была ее соперницей на сцене, и они, бесспорно, ненавидели друг друга.
— Она меня выставила, я не успел и двух слов произнести, — откликнулся юноша.
— Вот безмозглая баба! — воскликнул Макрис, хотя про себя придерживался другого мнения.
— Она значительно умней, чем хочет показать, — возразила Элена Павлиди. — Коварная, злая, завистливая. В интригах и кознях достойная помощница покойной.
Последнее слово Элена произнесла даже с каким-то презрением. Она так сильно ненавидела Варги, что и мертвой ей не простила.
— Элена, а вы знали, что Роза была замужем? — спросил Макрис.
— Замужем?! Впервые слышу! — удивленно воскликнул Канарис.
Макрис и Делиос пропустили этот возглас мимо ушей. Они с нетерпением ждали ответ Элены Павлиди.
— Знала, — сухо сказала она.
Приятели опешили. Канарис тоже не находил слов от изумления. А Полихрониадис ничего не понял.
— И вы были знакомы с ее мужем? — с пристрастием расспрашивал Макрис.
У Делиоса перехватило дыхание.
— Да, — ответила она.
Макрис заметно обрадовался. Наконец нашелся еще человек, знавший мужа Варги, помимо бармена из «Роз руж» — из него-то уж точно ничего больше не вытянешь.
— Я его видела несколько раз, — продолжала Элена Павлиди. — Это был ужасный мерзавец. Способный продать родного отца. Шулер, немецкий шпион, шантажист. Начал свою карьеру с того, что выдавал фашистам евреев.
