Следователь почесал нос.
— Да-а, — сказал он. — Меня мать тоже здорово драла, и я прекрасно тебя понимаю.
Сумерки сгущались. Примерно через полчаса будет совсем темно.
— Не забывай поглядывать на часы, — сказал следователю парень из кафе «Спорт».
— К чему? Когда стемнеет, и так будет ясно, что пора возвращаться в гостиницу.
Тут следователь заметил агента. Он шел следом как ни в чем не бывало. А он-то думал, что агент их безнадежно отстал! Сделать бы ему знак или показать глазами — мол, все нормально!
— Хорошо было у моря, — мечтательно произнес парень.
— Еще бы! Настоящее лето! При других обстоятельствах я бы с удовольствием поплавал.
— Девушки, наверно, еще долго будут недоумевать, почему мы отказались идти в воду.
— Да уж! Они никак не могли взять в толк, в чем дело. Видно, решили, что у нас просто-напросто нет настроения купаться.
— Моя девушка — думаю, ты это заметил — дала мне телефон, чтобы я позвонил ей завтра в полдень, и несколько раз повторила: «Только не забудь!» Я, конечно, не стал ей объяснять, что завтра в это время мы будем далеко.
— Кстати, может, ты хотел бы позвонить своей девушке? У тебя ведь наверняка есть девушка в нашем городе… После приключения в кафе «Спорт» на тебя большой спрос, и она, бедняжка, небось переживает, куда это ты пропал.
— Нет, не переживает. Ее просто-напросто нет. Последнее время я был один.
Парень заметил, что следователь бросил на него быстрый, внимательный взгляд. «Может, им что-то известно о наших отношениях? Вряд ли, если бы они знали, уже сказали бы. А может, держат про запас, чтобы раскрыть вместе с другими картами в Центре?»
Еле волоча ноги, к ним подошел бедно одетый старик. Он держал в руках картонную коробку с плитками шоколада. Глаза у него были печальные и усталые.
— Возьмем по шоколадке, — сказал следователь и остановился. — Ну что, дед? Много наторговал?
— Где там, сынок… Иногда хочется лечь и больше не вставать… Но жить как-то надо…
— Жаль старика, — сказал парень, когда они отошли. — Мне всегда становится не по себе, когда я вижу маленьких детей, истощенных женщин или дряхлых стариков, бредущих с товаром с улицы на улицу, из кофейни в кофейню. А официанты гонят их отовсюду, как назойливых мух, да и собаки не дают проходу.
— Возьми свою плитку. Надеюсь, шоколад не повредит твоему больному зубу.
Они остановились на углу, у зеркала небольшой пошивочной мастерской, и причесались.
— Гляди, как у меня волосы разлохматились, — удрученно заметил следователь.
— А мне что-то нужно делать с перхотью. Чем дальше, тем хуже.
— За волосами нужен уход. Лосьоном не пользуешься?
— Нет.
— Зря! Я тебе скажу, какой лосьон лучше всего. У меня тоже когда-то была перхоть, и так много, просто страх, но с помощью лосьона я избавился от нее за неделю!.. Да нет, конечно, это я немного приврал. Перхоть исчезла примерно через месяц после того, как я стал протирать голову лосьоном регулярно — утром и вечером.
Следователь, все еще держа в руке расческу, поспешно отошел от витрины — боялся, что парень из кафе «Спорт» заметит в зеркале агента, который с безучастным видом стоял метрах в десяти от них. Если он видел его раньше, то мог заподозрить, что этот субъект следит за ними.
Когда мяч, пролетев, как метеорит, подпрыгнул на тротуаре, то первым побуждением следователя было не трогать его. Прибежит кто-нибудь из игроков и возьмет. Но мяч катился прямо к канализационному люку, решетка которого была наполовину отломана, и тогда возникла другая мысль: игрок не успеет подбежать, и этот видавший виды, залатанный мяч провалится в канализацию. Перехватить не поздно, но брать его руками он не хотел — мяч был весь в грязи.
Видя, что следователь медлит, парень из кафе «Спорт» бросился за мячом, ударил ногой, собираясь послать его в направлении футбольного поля, но мяч неожиданно полетел прямо на следователя. Тот отбил его, и они дали друг другу несколько пасов. Тем временем подбежали мальчишки и тоже включились в игру. И тут следователь, стоя под острым углом к воротам, провел такой сильный и точный удар, что вратарь и пошевельнуться не успел, как мяч уже был в воротах. И игроки, и болельщики, собравшиеся у «футбольного поля», заросшего сорняками и заваленного мусором, на не застроенном еще пустыре между какой-то фабрикой и кладбищем, восприняли гол с огромным энтузиазмом. Они прыгали и вопили, как на стадионе.
