— Да что вы, я уже давно не садился за шахматы. И вообще, всегда играл так — от случая к случаю.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, я не выиграю ни одной партии.
Немного подумав, я сделал ход конем.
— Это что за ход? — Он наморщил лоб. — Вы что-то затеваете!
— Ничего я не затеваю. Просто пошел наугад.
Телефон зазвонил опять.
— Алло! Это я! — раздалось в трубке. — Звоню из мастерской, как договаривались. Скоро поедем за машиной и притащим ее сюда. Когда вернемся, позвоню и расскажу, как обстоят дела.
— Ладно. Мы в порядке, играем в шахматы. Что это у тебя там за грохот?
— Что за грохот?.. Ты меня удивляешь! Это же ремонтная мастерская, а не больница, где на каждом шагу таблички «Соблюдайте тишину!».
— Ваш ход, — сказал парень и большим пальцем коснулся шрама под ухом.
— М-да! Задал ты мне задачу…
— Ну, какая там задача! Эту партию я, считайте, проиграл.
— А ты не преувеличиваешь? К чему этот пессимизм?
— Не утешайте, дела мои плохи. Вы же видите, какие у меня потери.
Тоном профессора, ставящего диагноз, я заявил:
— В самом деле, положение у тебя сложное. Но не отчаивайся. Ведь в шахматах, как и в любви, прогнозы не всегда сбываются. До последнего не знаешь, как все обернется.
Он улыбнулся. Но улыбка вышла какая-то вымученная.
— Что касается любви, я согласен. Но шахматы — другое дело. Впрочем, попытаюсь собрать силы для последней атаки.
— Прекрасно! Это смелое решение можно только приветствовать!
И, словно желая подчеркнуть свое одобрение, взял правую ладью — был мой ход — и со стуком переставил.
— А мы сделаем вот так! — воскликнул парень. И пошел оставшимся у него конем.
— Да, тут следует подумать! — Теперь была моя очередь наморщить лоб. — Противник предпринимает отчаянные попытки, чтобы перегруппировать силы, изменить их равновесие в свою пользу. Но нет, врасплох он нас не захватит! Мы дадим ему достойный отпор!
— Посмотрим-посмотрим, как вы будете действовать. Это интересно.
— У меня своя тактика. Смею заверить, тебя ожидает сюрприз.
— Приятно слышать, что вы так уверены в себе, — сказал парень, доставая пачку сигарет. — Закурим?
Какую-то долю секунды я непонимающе смотрел на него, затем взял сигарету.
— Спасибо. Вон какие крепкие ты куришь! Итак, пойдем пешкой. А почему бы и нет!
Партию выиграл следователь.
— Я же говорил вам, что проиграю, — вздохнул парень. — Это было ясно с самого начала.
— Наконец-то и мне повезло! Счет: три — один. Ну как, продолжим?
— Можно.
— И знаешь, давай-ка еще выпьем чего-нибудь холодненького. А то жара замучила.
— С удовольствием. Я бы выпил еще бутылочку апельсинового сока.
— Как в прошлый раз? Мне газированный, тебе — нет?..
Он поднял трубку и попросил соединить его с баром.
Они уже начали новую партию, когда раздался стук в дверь.
— Наконец-то! — обрадовался следователь. — А они не очень-то расторопны. Будем надеяться хотя бы, что бутылки из холодильника.
Он встал, порылся в карманах пиджака, но ключ оказался в правом кармане брюк.
Вошла горничная, та самая, которая меняла постели. На этот раз она еще сильнее покачивала бедрами.
— Я вызвалась принести ваш заказ, — сказала она. — В баре сейчас полно народу. Только не подумайте, к бармену, к этому юнцу, я совершенно равнодушна. Меня волнуют больше зрелые мужчины.
Девушка поставила бутылки на столик и придвинула его к игрокам. Держа в руке поднос, она склонилась над шахматной доской.
— Как мне нравится эта замысловатая игра! — сказала она, кокетливо поправляя волосы.
— Не такая уж она замысловатая, — заверил следователь.
— Правда? А скажите, вы к нам надолго?
— Хм! Как получится.
— Вот бы кто-нибудь научил меня играть в шахматы! Это так красиво! Мне вообще нравятся игры. Безумно люблю играть.
На губах девушки промелькнула двусмысленная улыбка.
— Третий лишний! — отрезал следователь.
Они опять склонились над шахматной доской.
Девушка с минуту постояла, а потом, обидевшись, что на нее не обращают внимания, пошла к двери; теперь бедра покачивались уже не так вызывающе.
Следователь подождал, пока горничная отойдет на достаточное расстояние и не сможет услышать, как щелкнет замок. Затем встал и дважды повернул ключ.
