Оставив чемоданы у будки, они с трудом втиснулись в нее, заполнив до отказа пространство в полтора квадратных метра.
— И кому же выпадет честь говорить с шефом? — спросил следователь. — Кто сообщит ему новости?
— Какое это имеет значение? Все равно кто.
— Если это не имеет значения, то я с огромным удовольствием передаю слово тебе. Ты все уладишь. Как настоящий менеджер!
Шефа в кабинете не оказалось. Им велели не класть трубку.
В будке было невыносимо душно. Дышать нечем. Все трое обливались потом. Залетевшая оса кружила над ними, отчаянно жужжа. Все ждали, кого она выберет.
— Алло! Кто говорит? — вдруг отчетливо раздался в трубке голос шефа.
— Это я, Менеджер.
— Что случилось? Насколько я понимаю, до столицы вы еще не добрались. Надеюсь, он от вас не сбежал.
— Да нет. Он здесь, рядом. Я звоню из телефонной будки, в двух километрах от порта. Мы опоздали на паром. Вышел из строя трамблер. На двести четырнадцатом Национальной-сорок.
Шеф молчал. «Ну, сейчас начнется!» — подумал парень.
— Черт возьми! Что же прикажете теперь доложить в Центр? Ведь вас там ждут к вечеру!
— А мы чем виноваты? Так уж получилось. Кто мог такое предвидеть?
— Где вы сейчас находитесь?
— Я уже говорил, в двух километрах от города. На двести семнадцатом. Около бензоколонки. А парень вместе с нами, в будке.
— Что собираетесь делать?
— Будем искать авторемонтную мастерскую. Починим машину и утром в шесть двадцать — на паром. Если, конечно, не поступит других распоряжений.
— Не поступит.
— А с ним что делать? Может, на время ремонта его оставить в городском управлении службы безопасности?
— Исключено! — отрезал шеф. — Ты меня слышишь? Исключено! Ни местную службу безопасности, ни полицию ни в коем случае не ставить в известность! Это дело сугубо секретное. Я получил устное распоряжение, что о нем должны знать только мы и Центр. Так и передай своему коллеге!
— Хорошо. Но ведь не тащить же его в мастерскую?
— Остановитесь в гостинице. Возьмите трехместный номер. Только чтоб не на первом этаже, а то он, чего доброго, выпрыгнет в окно. Понятно? Да, и чтобы номер обязательно был с ванной и туалетом. Слышишь? Непременно!
— Понял! С ванной и туалетом. Думаю, найдем.
— Не сомневаюсь! Там много гостиниц. Снимете номер, наиболее подходящий с точки зрения безопасности, и, как устроитесь, тут же позвоните мне.
— Кому из нас оставаться с парнем, а кому искать мастерскую?
— Решайте сами. Мне все равно.
Шеф положил трубку, и они вышли из будки.
— Шеф явно не в восторге от наших новостей, — заметил Менеджер.
— А ты думал, он обрадуется и бросится нас поздравлять? Так кто пойдет искать мастерскую?
— Ремонт — это всегда стихийное бедствие. Я понимаю, что ты, как, впрочем, и я, хотел бы остаться в гостинице.
— Тогда давай бросим жребий…
Следователь наклонился и поднял с газона несколько камушков. Заложил руки за спину, а затем вытянул вперед правый кулак.
— Чет или нечет? Говори! — обратился он к Менеджеру.
Менеджер, немного подумав, решительно сказал:
— Нечет!
— А вот и нет! Проиграл! Смотри, четыре. Значит, я остаюсь, а ты занимаешься ремонтом. Очень сочувствую.
— Что делать! Мне всегда везет. Но возражать не приходится. Проиграл — значит, проиграл. Правда, сначала надо добраться до города и разыскать гостиницу. Трехместный номер с ванной и туалетом, кроме первого этажа.
Давно уж я столько не ходил пешком. Целых пять километров… На работу я езжу в автомобиле. Он у меня маленький, спортивный. А после бесконечных допросов для пеших прогулок не остается времени, да и настроения нет. Единственный променаж по кабинету, когда допрашиваешь подследственного. У меня привычка ходить вокруг стола — видимо, нервное, — но, кстати, для дела полезно: подследственных это сбивает с толку, и они быстрее раскрываются.
Итак, потные, грязные и смертельно уставшие от столь непривычного марш-броска, в полдень, в самый зной, мы наконец дотащились до привокзальной площади. Для тех, кто въезжает в этот город по Национальной-40, он начинается у привокзальной площади. С двумя фонтанами в центре, окруженная высокими деревьями, преимущественно эвкалиптами и акациями, площадь выглядит довольно живописно. Правда, называется она не Вокзальной и не Железнодорожной, как можно было бы предположить. Название вылетело у меня из головы, но помню, что с железной дорогой оно не имеет ничего общего.
