— Ммм… Очень пикантный!
И опять поцеловал девушку. Она выскользнула из его объятий и подошла к зеркалу поправить прическу.
— Да будет тебе известно, я прямо от зубного врача. Ходила пломбировать зуб… Вот, любимый, откуда этот пикантный привкус.
Такое объяснение немного обескуражило его, впрочем ненадолго, потому что через минуту они были уже в постели. Девушка посопротивлялась для виду; он, не обращая на это внимания, раздел ее… Вскоре они скатились на пол, и прохлада паркета вовсе не погасила страсти, скорее наоборот.
Парень даже не заметил, как тот прошел мимо его столика. Не заметил, но почувствовал. И весьма болезненно. Потому что, проходя мимо, незнакомец наступил ему на ногу, на правую: ее парень чуть выставил в проход между столиками.
— Господин, вы наступили мне на ногу! — возмущенно воскликнул парень.
Незнакомец остановился и растерянно посмотрел на него.
— Я? — смущенно переспросил он.
— Да, вы! Вы наступили мне на правую ногу, а у меня там…
— Извините, — перебил господин. — Вы знаете, у меня близорукость, минус три. А в последнее время стал видеть еще хуже. Боюсь, уже минус четыре или пять.
— Ну ладно! Что делать, раз у вас близорукость, — проворчал парень, явно не желая продолжать разговор. Он боялся той пустой болтовни, которая и в маленьких, и в больших кафе начинается с пустяка и которой нет конца и краю.
— Можно я погашу сигарету в вашей пепельнице? — робко спросил близорукий господин.
Парень недовольно посмотрел на него.
— Гасите, жалко, что ли!
Как только незнакомец удалился, он снова взял рисунок, посмотрел на него издали, потом поднес к лицу и… укусил. Укусил тот меньший круг, что слева.
Какая-то неодолимая сила толкнула его повторить то, что он сделал совсем недавно у себя в комнате. Когда они боролись на паркете, он вдруг неожиданно для себя укусил ее грудь. Левую, которая поменьше.
Пропитанная табаком бумага горчила. Он достал носовой платок и сплюнул.
Постепенно за соседними столиками становилось оживленнее. Посетителей заметно прибавилось. В этом уголке зала как-то потеплело. От разговоров, смеха, густого табачного дыма.
За столиком под часами с допотопным маятником трое молодых людей (один с холеной бородкой) оживленно беседовали о «Прелестях ночи» — фильме, который с понедельника демонстрировался одновременно в пяти кинотеатрах города. Обсуждали также положительные и отрицательные рецензии на этот фильм — уже было опубликовано немало, но появлялись все новые и новые. Пресса, а за ней и общественное мнение разделились на два лагеря. Столько шумихи вокруг этих «Прелестей ночи», и все из-за смелой — так ли уж она смела? — темы.
Справа, за соседним столиком, два коммерсанта средних лет, оживленно жестикулируя, громко обсуждали цены на кулинарный жир. В последние дни они упали. А возможно, и подскочили, он не расслышал. Записные книжки у этих двоих были мятые и засаленные. И ничего в этом странного — ведь речь шла о кулинарном жире. Они что-то писали, зачеркивали, выстраивали одну за другой колонки цифр, то и дело заказывали кофе и не переставая курили. Парень обратил внимание, что пальцы у одного коммерсанта кривые и утолщенные в суставах. На мгновение ему показалось, что от них попахивает кулинарным жиром.
За некоторыми столиками сидели одинокие молчаливые посетители. Кто пил кофе, кто — апельсиновый сок. А два старика за столиком в углу, похоже, были отставные военные. Они тайком рассматривали какие-то фотографии, которые один из них доставал из бумажника — черного, кожаного, с монограммой, наверно серебряной.
«Порнографические, — подумал парень. — Охваченные безумной страстью обнаженные тела в различных позах и тому подобное…»
Двадцать пять минут седьмого. На его часах. Скоро он выйдет и в семь встретит ее на почтамте. Не прошло и часа, как они расстались, а ему казалось, будто разлука длится уже несколько месяцев. Скорее бы увидеть ее опять!
Вот уже два с половиной месяца они встречаются, но сегодня девушка впервые вошла к нему в комнату. Впервые он увидел ее тело, грудь, даже укусил ее…
Официант опять прошел мимо. Но теперь парня не смущало, что рисунок лежит открытый рядом с пепельницей и его может увидеть кто угодно. Чего беспокоиться? Кто догадается, что эти два небольших круга — ее грудь?
