— Но Дженни Дендрину очень дорожила собой. Могла ли она пойти на самоубийство только по этой причине? — с сомнением произнес Бекас.
— Ты же говорил, у нее в роду двое сумасшедших. А что, если и она…
Журналист вдруг понял, что чересчур увлекся. Так бывает, когда в процессе размышлений человека вдруг захватывает новая, неожиданная идея и он уже не в силах совладать со своим воображением.
— Наверно, это все-таки перебор, — подумав, сказал Макрис — Не придавай слишком большого значения моим фантазиям.
Макрис ожидал, что Бекас обрадуется его отступлению. Но старый полицейский только молча поглядел на него и поднялся.
— Пока, не буду мешать.
Слова друга запали Бекасу в душу. Конечно, он мало знал Дженни Дендрину. Но невозможно представить себе, что эта изнеженная, избалованная женщина пожертвовала жизнью только для того, чтобы отомстить мужу. Однако же она могла воспользоваться случаем — покончила с собой по какой-то другой причине и наказала его. Это уже больше похоже на правду.
Он и раньше понимал, что гипотеза «убийцы-советчика» не выдерживает критики. Выстроить и осуществить такой план преступления адски сложно. Слишком многое зависело бы от случайностей, совпадений, которых он никак не мог предвидеть заранее. К тому же Апостолис, полицейский или, скажем, случайный прохожий должны были заметить его у входа в дом, силуэт в окне, машину поблизости… Нет. Бекас все больше убеждался, что такой убийца — будь он хоть сам дьявол — не смог бы все до мелочей рассчитать.
Эту версию придется отвергнуть. Рассуждения Макриса более правдоподобны. Но и в них не все концы сходятся.
В памяти опять всплыл разговор с Мариной Розину в тот вечер, когда они ужинали в ресторане. «В последнее время она начала ненавидеть здоровых людей…»
Может, здесь-то и зарыта собака?
Бекас снова отправился в контору адвоката Димитриадиса. Входя в дом, заметил Апостолиса, который внимательно разглядывал журналы в киоске.
«Хороший парень, — в который раз подумал Бекас. — Надо помочь ему снова встать на ноги».
Он назвал свое имя секретарше адвоката и уселся ждать в приемной. Да, все дома похожи на своих владельцев. Вот и здесь на всем отпечаток роскоши и фальши…
Секретарша вернулась не скоро. Видно, Димитриадис колебался — принимать ему Бекаса или нет. В конце концов решил все-таки принять.
Но отнесся к нему еще враждебнее, чем в первый раз. Всем своим видом он показывал, что разговаривать им не о чем. Бекас же был сама кротость.
— Я опять к вам за помощью, господин адвокат.
Димитриадис молча указал на кресло.
— Вы как близкий друг семьи, — сказал Бекас, — наверняка хотели бы, чтобы господин Дендринос был оправдан.
Бекас знал, что это не так: адвокат был другом только Дженни. «Небось рассчитывал со временем занять место Дендриноса в ее постели, а заодно и прибрать к рукам ее миллионы», — подумал он.
— В силу ряда причин я теперь склонен считать Дендриноса невиновным.
— Вот как?
— Да, — смиренно ответил Бекас.
— Очень рад. Надеюсь, вы изложили эти причины правосудию?
— Еще нет, но непременно это сделаю, — отозвался он все так же благодушно. — Мне только не хватает кое-каких деталей для полноты картины.
Адвокат, видимо, колебался между желанием поскорее избавиться от непрошеного посетителя и любопытством. Победило последнее.
— Значит, до конца вы не уверены? — спросил он.
— Не уверен. Потому и обращаюсь к вам за помощью.
— Не вижу, чем бы я…
Бекас перебил его:
— Скажите, госпожа Дендрину была здорова?
Адвокат снова вооружился хладнокровием.
— Ну, на здоровье она не жаловалась?
— Вы имеете в виду психические расстройства?
— Да нет, не обязательно. Я спрашиваю вообще.
Адвокат не торопился с ответом.
Наметанный глаз старого полицейского сразу уловил колебания человека, который и правду не хочет сказать, и солгать не решается — как бы потом отвечать не пришлось.
— Не знаю, — наконец выдавил он. — У меня нет оснований думать, что она страдала от какой-нибудь серьезной болезни.
«Значит, что-то есть! — подумал Бекас. — Если бы у Дженни Дендрину со здоровьем было в порядке, этот тип живо бы меня отшил, а не стал бы тянуть резину».
