Бекас перестал спрашивать. Он думал. Агрессивное выражение окончательно исчезло с его лица.
— А не говорил он, с кем Дженни Дендрину была особенно близка?
Он прочел отрицательный ответ в глазах Марины и поспешно добавил:
— Я не имею в виду любовную связь. Может, был у нее близкий друг, не обязательно мужчина?
— Да, пожалуй, — сказала актриса. — Ангелос как-то упомянул, что жена очень доверяла своему адвокату.
— Димитриадису?
— Да. Кажется, так его зовут.
И тогда — странно, какие мысли приходят порой в голову человеку, — Бекас подумал, что завтра же поручит Апостолису последить за Димитриадисом.
Они ушли из ресторана после того, как Бекас вытянул из молодой актрисы все, что хотел. Они с Макрисом проводили ее до дома, и Бекас на прощанье протянул ей руку.
— Вы поверили мне? — спросила Марина.
— Мм, не знаю, я должен подумать. Всего вам хорошего.
Он опять перешел на «вы» и как будто успокоился. Макрис снова подмигнул Марине.
— Пройдемся немного, — предложил он другу, когда дверь за ней закрылась.
— Давай.
Ночь была прохладная и звездная. Некоторое время они шли молча, засунув руки в карманы.
— Ты знаешь, а я верю малышке, — вдруг сказал Макрис.
И удовлетворенно отметил, что приятель не спешит ему возразить.
— А ты? — спросил он Бекаса.
— Я тоже допускаю, что она говорит правду.
Они опять замолчали. Бекас думал о своем и будто забыл про друга, шагавшего рядом.
— Значит, ты думаешь, есть еще кто-то? — спросил Макрис.
— Ты о чем?
— Ну, человек, который заставил Дженни Дендрину оклеветать мужа. А потом сам ее убил.
— Не знаю. Пока рано делать выводы, — сказал старый полицейский и неожиданно спросил: — Ты знаешь этого Димитриадиса?
— Поверенного Дендрину?
— Да. Что он за тип?
— Но ведь ты же с ним познакомился.
— А ты что про него слышал?
— Умный. Очень умный. Занимается в основном разводами. Клиентура — одни богачи. Зарабатывает уйму денег и ведет роскошную жизнь.
— Что-нибудь еще?
— Вроде он был замешан в одном грязном деле. Кажется, что-то связанное с контрабандой на дипломатическом уровне… Однако ничего доказать не удалось. А почему ты спрашиваешь? Подозреваешь его?
— Нет, что ты. И потом, мне пока никто не доказал, что был «кто-то еще». Вспомни слова малышки: ее раздражало, что Дендриноса любила прислуга…
Макрис удивился. Это был неожиданный поворот. При чем тут прислуга?
— Тебе не кажется странным, — продолжал Бекас, — что в ту ночь, когда Дендринос — ну, или еще кто-нибудь — убил Дженни, никого из прислуги в доме не было.
Макрис про себя отметил огромный сдвиг в позиции Бекаса. Прежде под убийцей он подразумевал только одного человека — Дендриноса, а теперь допускает мысль, что это мог сделать кто-то другой.
— Что у нее за прислуга?
— Горничная и садовник.
— О чем они говорили на следствии?
— Показали, что в тот вечер хозяйка их отпустила.
— Они сами отпросились или это была ее инициатива?
— Не помню, кажется, на следствии этот вопрос не поднимался.
«Необходимо повидать этих людей», — подумал Бекас.
Они продолжали идти по ночному городу, который в тишине казался каким-то чужим. Макрис повернулся к другу.
— Как ты думаешь, она была душевнобольная?
— У каждого из нас есть странности.
— У меня из головы не выходят слова малышки.
— Какие?
— О ненависти Дженни к здоровым людям. Тебе встречались подобные аномалии?
— У тяжелобольных — да, — рассеянно отозвался бывший полицейский.
Его мысли были заняты адвокатом Димитриадисом и отсутствовавшей прислугой. Наконец он взглянул на часы.
— Хватит, нагулялись. Возьмем такси.
Макрис домой еще не собирался. Он знал, что в этот час в «Вакхе» всегда найдет своих друзей. И, подбросив Бекаса, поехал на Плаку.
