— Она принимала у себя кого-то. Ее гость улучил момент и всыпал яд в бокал.
— Вы узнали, кто был этот гость? — спросил Димитриу.
— Еще нет, но узнаем. Полицейский, что дежурил у дома, видел около двух ночи какого-то мужчину. На повороте стоял его черный «мерседес». По нему-то мы и выйдем на убийцу.
Бекас слушал молча. Он подошел к столику, внимательно изучил бокалы и бутылку, потом вернулся и стал осматривать труп. Все это он проделал молча. Из внутренних комнат появился молодой офицер загородной полиции и показал начальнику листок, вырванный из записной книжки.
— Я нашел это на ее комоде.
Начальник вслух прочел записку:
— «Если со мной что-нибудь случится, прошу винить в этом моего мужа». Я бы не придавал этому особого значения. Мне не раз доводилось встречать женщин, которые из ревности готовы обвинить своих мужей во всех смертных грехах, — сказал он и повернулся к эксперту. — Вы сняли отпечатки пальцев?
Ответ был неожиданным:
— Отпечатки найдены только на одном бокале.
Разговор был прерван появлением судебного врача.
Полицейские проинформировали его, и он согласился с их мнением: смерть наступила от яда. Во всяком случае, по первому впечатлению можно было сделать такой вывод. Судебная экспертиза подтвердит.
— Ночью у нее был посетитель, — сказал начальник отделения.
— Вам известно, кто это был?
Бекас молча стоял у стены, о нем все забыли, потому его голос прозвучал так внезапно:
— Это был ее муж.
Все обернулись к нему.
— Я знаю наверняка, что это был ее муж, — повторил он.
Ему хотелось бы оказаться где-нибудь подальше от этой комнаты, от трупа, который смотрел на него неподвижными стеклянными глазами. Было во всем этом что-то тревожащее, а что — он не мог пока уяснить, и дело, конечно, не в том, что перед ним лежал труп. Бекас был профессионалом и за годы службы привык к виду смерти. Тут, правда, добавлялось еще чувство вины перед покойной, но Бекас четко осознавал: его тревога коренится не здесь… Так или иначе, он предпочел бы сейчас не давать объяснений своим бывшим коллегам из загородной полиции, смотревшим на него с недоумением. Но промолчать он не мог, потому что превыше всего в жизни почитал Закон. Никогда бы он не позволил себе утаить что-то от следствия.
— Вы предполагаете, что ночным посетителем был ее муж? — переспросил начальник отделения.
— Я не предполагаю, а знаю.
— Каким образом?
— Один из моих людей видел, как он вошел в дом в два часа ночи и вскоре вышел.
На лице начальника промелькнула тень недоверия.
— И что, ваш человек все это время находился возле дома?
— Да, — ответил Бекас.
Как ни прискорбно, он был вынужден рассказать о своей роли в этой истории. «Частный детектив беседует с бывшими коллегами-профессионалами…» Смешно и нелепо!
— Он случайно попал сюда? — спросил офицер загородной полиции, и в его голосе Бекасу почудилась ирония.
— Нет, не случайно.
Насмешливый голос офицера, как ни странно, вернул ему «боеспособность», которую он обычно прятал под маской невозмутимости и безразличия.
— Не случайно. Этот человек следил за домом убитой.
— Зачем? — спросил офицер.
— Я его послал. Госпожа Дендрину обратилась ко мне за помощью.
— Вы что, были с ней знакомы? — спросил начальник отделения.
Его настораживал интерес Бекаса к этому преступлению.
— Да, мы были знакомы.
— Вы поручили своему человеку наблюдать за домом? Стало быть, она опасалась за свою жизнь?
— Во всяком случае, так она мне сказала.
— И кого она боялась?
— Того человека, который, по всей вероятности, ее и убил. Своего мужа, — ответил Бекас.
Он был вынужден рассказать полицейским, конечно кое-что опустив, о визите Дженни Дендрину к нему домой, о ее ссоре с мужем и решении укрыться в Сунионе, о попытке Дендриноса встретиться с женой и о ее отказе. Упомянул он и о связи Дендриноса с Мариной Розину, умолчав, сам не понимая почему, о странном поведении актрисы в последние дни. Должно быть, потому, что малышка была ему симпатична. А может, еще и потому, что хотел сам закончить это дело — сто тысяч Дженни Дендрину тяжелым бременем легли на его совесть. Он ничем их не заслужил.
— Ну тогда все просто, — согласились полицейские. — Этот господин…
