— Я ухожу по делу, — сказал он жене, появившейся в дверях столовой.
Она по обыкновению не стала расспрашивать, но про себя отметила, что с тех пор, как муж вышел на пенсию, он впервые выходил из дома в такой ранний час.
— К обеду вернешься? — только и спросила она.
— Конечно.
Бекас позвонил, и дверь открылась почти мгновенно: его явно ждали здесь с нетерпением. Перед ним стояла она сама — Дженни Дендрину.
— Надеюсь, я вас не задержал?
— Нет, вы добрались очень быстро. Благодарю вас.
Она провела его в просторную комнату, которая поразила старого полицейского своей роскошью. Усадив Бекаса в кресло, она села напротив. В руках она держала подписанный чек.
— Это остаток вашего гонорара.
Бекас хотел было что-то возразить, но она его опередила.
— Не спорьте, прошу вас. Сейчас вы нужны мне, как никогда.
— Есть новости? — спросил он.
— Да. Думаю, наступает опасный момент. Возьмите чек.
Дальнейшие церемонии были бы смешны. Бекас молча взял чек на пятьдесят тысяч драхм и положил в портфель.
— Что же произошло?
Бекас и сам знал, что произошло вчера в театре, а домыслить остальное не составляло труда, но он хотел проверить, вполне ли искренна с ним эта женщина.
— Вчера я видела эту мерзавку.
— Видели? Неужели она посмела прийти к вам в дом?
— Нет, я была в театре и попросила мужа повести меня за кулисы. Там мы в первый раз встретились лицом к лицу. Надо признать, она красива, причем красота такого рода — самая опасная. Я бы назвала ее «красотой невинности».
«Она права, — подумал Бекас. — Эта ревнивая жена нашла самое точное определение. Что прежде всего привлекает в Марине Розину, так это ее чистота, непорочность».
— Эта комедиантка умеет скрывать свою истинную сущность, — продолжала Дженни Дендрину.
«А что, если эту сущность нечего и скрывать, если Марина и в самом деле такова, какой кажется?» — подумал Бекас, но, естественно, вслух об этом размышлять не стал.
— Значит, вы ее видели?
— Да. И, знаете, сделала одну ошибку. Я была вне себя и, когда мы вернулись из театра, высказала мужу все.
— О том, что он замыслил убийство?
— Да нет. Я сказала, что его любовница — лицемерная тварь. А еще сказала — и, боюсь, это моя вторая ошибка, — что развожусь с ним. Он пулей вылетел отсюда и наверняка отправился к любовнице.
— Вы правы, именно к ней он и отправился.
В ту ночь он провел Макриса. Журналист проводил друга до самого дома и ушел, не подозревая, что Бекас потом пойдет взглянуть на окна молодой актрисы. Сквозь занавески хорошо просматривался мужской силуэт — бывший полицейский безошибочно узнал Дендриноса.
— Значит, вам все известно?
— Госпожа Дендрину, а за что же вы мне платите? Я знаю и то, что вы были в театре, и куда, выйдя из дома, направился ваш муж. Об одном могу только догадываться — что происходило у вас дома.
— Я ему сказала, что все между нами кончено.
— А он?
— Разозлился и ушел.
Бекас посмотрел на нее испытующе.
— А вы в самом деле хотите развода?
— Да.
— Чтобы наказать его?
— Чтобы спастись. Пока что он мой наследник. Мы составили одинаковые завещания — каждый наследует состояние другого.
— Я не большой специалист по завещаниям. Но ведь их, кажется, можно менять.
— Да, но он все равно остается наследником, как супруг. У меня нет близких родственников.
— Значит, единственный выход — развестись?
Про себя он подумал, что это совсем не выход. Развод — дело канительное, и убийца не обязан так долго ждать.
— Теперь вы понимаете, как нужны мне? — сказала Дженни Дендрину. — Эти двое рискуют потерять мои миллионы и, естественно, не станут медлить.
В ее глазах было больше ненависти, чем страха, и Бекас еще раз задал себе вопрос, в своем ли уме эта женщина?
— И что же вы решили?
— Я не могу больше здесь оставаться. Нельзя жить под одной крышей со своим убийцей.
«Он еще не убийца», — подумал Бекас и спросил:
— Как, вы собираетесь покинуть этот дом?
— Да. Переселюсь в гостиницу или еще лучше… — она секунду подумала, — у меня вилла за городом. Перееду-ка я туда.
— А где она, эта вилла?
— В Сунионе. Мне нужен покой.
— Безусловно. Но в вашем состоянии одиночество может повредить вам. Если вы испытываете страх, то в одиночестве он только возрастет.
