— Но вилла не такая уж и уединенная. Там в двух шагах большой отель. А что касается этих двоих… то вы же будете за ними следить…
— Ну что ж, дело ваше.
— Понимаете, — встревоженно сказала она, — я хочу держаться подальше от мужа.
— А не лучше ли в этом случае, скажем, путешествие по Европе?
— Нет, в Европе вы не сможете меня защитить.
— И когда вы собираетесь переехать?
— Немедленно.
— Адрес вашей виллы.
Она назвала адрес.
— Надеюсь, там есть и телефон?
— Да, конечно.
Рядом с адресом Бекас записал номер телефона и заверил клиентку, что она может звонить ему домой в любое время дня и ночи.
— На случай, если вы меня не застанете, жена будет знать, где я, и немедленно поставит меня в известность.
Бекас покинул квартиру Дженни Дендрину, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, у него в портфеле лежал чек на пятьдесят тысяч драхм, и это было приятно — ведь такие деньги нечасто перепадают полицейскому. Но с другой стороны, его не оставляло ощущение, будто он как бы украл эти деньги у женщины, которая не совсем в своем уме. Бекас был почти уверен, что все это «дело» не больше чем вымысел или истерия.
(Он еще не знал, как его будут мучить угрызения совести! Потом, когда полиция найдет труп Дженни Дендрину, когда случится то, чего она боялась.)
Миновав улицу Мурузи, Бекас вышел на проспект Королевы Софии. Старому полицейскому и впрямь было не по себе. Он взялся за «липовое» дело, получил деньги, хотя, по совести, не должен был их брать, да и вообще у него даже не было за что зацепиться, приходилось заниматься самодеятельностью, а так работать он не привык.
— Чтоб им пусто было, всем этим частным детективам, — сердито пробормотал он.
Он для этой роли не годится и не верит в суперменов, которых выдумывают авторы полицейских романов в тиши своего кабинета.
Лоточник, торгующий баранками, оторвал его от невеселых мыслей.
— Приветствую вас, господин начальник.
Бекас сразу узнал старого знакомого.
— Здравствуй, Апостолис. Как идут дела?
— Плохо, господин начальник. Хоть мои бывшие сослуживцы по старой памяти закрывают глаза на мою торговлю, все равно еле-еле перебиваюсь.
— Отчего ж тебе не поискать работу получше?
— Да где ее найдешь, господин начальник? Полицейский, которого выгнали из полиции…
Бекас только теперь заметил, как убого выглядит его бывший протеже. Когда-то Бекас взял его к себе в группу и очень отличал. Сообразительный, расторопный, он все схватывал на лету. Но влип в какую-то темную историю — кажется, там была замешана женщина, — и его с позором выгнали из полиции. Жаль парня, он достоин лучшей участи.
— Вот она какая, жизнь, господин начальник.
Бекас вспомнил, что тогда ходил, просил за него. Но не вышло.
— Чем я могу тебе помочь, Апостолис?
— Спасибо, господин начальник. Может, когда и потребуется… Низкий вам поклон.
Попрощавшись с Бекасом, он двинулся дальше со своим лотком.
И вдруг Бекаса осенило. Он повернулся и крикнул ему вслед:
— Эй, Апостолис!
Тот вернулся.
— Эта работа у тебя постоянная?
Апостолис усмехнулся. Разве такая работа может быть постоянной? Сегодня продает баранки, завтра — косточки для мужских воротников, а послезавтра — кто знает?..
— И сколько ты выручаешь?
— Ровно столько, господин начальник, чтоб не подохнуть с голоду.
— А все-таки?
— Когда сорок, когда шестьдесят драхм в день.
Немного помедлив, Бекас сказал:
— А что, если я предложу тебе одну работу — вместе со мной?
Апостолис просиял. А Бекас уже раскаивался, что обнадежил его.
— Погоди радоваться, работа временная. Могу гарантировать жалованье только за один месяц.
— Ну и что! — ликовал Апостолис. — Баранки от меня не уйдут. В булочной их навалом.
— За этот месяц ты заработаешь три… нет, четыре тысячи. — Сам-то он получил сто. От каких-нибудь четырех тысяч он не обеднеет. — Пожалуй, даже пять.
— Уж не директором ли банка вы собираетесь меня устроить, господин начальник?
— Поможешь мне в одном частном расследовании.
— Нет, тогда денег не нужно, — поспешно сказал Апостолис. — Если для вас…
— Да плачу-то не я.
— Тогда можно я сразу начну? Только пойду сдам баранки. Где мне вас найти?
Бекас посмотрел на часы. Еще рано.
