Современный финский детектив - страница 141

— По-моему, когда Хедмана можно будет допрашивать, нам стоит отнестись к нему как к человеку, которому мы доверяем. А если он не захочет с нами сотрудничать…

Кандолин щелкнул указательным пальцем по пистолету, лежавшему в полиэтиленовой кобуре, — это был «FN», такой же, как служебное оружие, употреблявшееся многими еще несколько лет назад. Его вынули из заднего кармана Фейи Хедмана. Согласно сведениям, данным компьютером, пистолет был украден два года назад во время квартирной кражи, случившейся в Порвоо.

— Так вот, о вчерашнем… Важнее всего то, какая ситуация была в буфете перед выстрелом. Харьюнпяа…

Харьюнпяа прочистил горло.

— Это, к сожалению, видимо, мало поможет, — начал он. — Там была буфетчица… ее показания вот тут… во время выстрела она находилась в кухне — пошла доставать корзины с лимонадом. Потом те двое, которые сидели спиной к дверям. Они обернулись уже после выстрела, когда Асикайнен закричал… А с Асикайненом была только женщина — Мериляйнен, Анья Ирмели. Но она была в таком состоянии, что взять у нее показания оказалось просто невозможно. Единственный способ — попробовать снова…

Зазвонил телефон.

— Дежурный криминальной полиции комиссар Кандолин. Ага — идем…

Кандолин медленно опустил трубку. Потом оглядел всех и изобразил на губах улыбку — широкую, как у Никсона, обнажающую даже десны.

— Один из убийц в «садке», — сказал он торжественно. — На этот раз настоящий. Цыган. У него пистолет, от которого так разит порохом, что из него явно стреляли сегодня вечером…

Улицы Стуре, Гористая и Промышленная отрезали от южной части Валлилы треугольный участок. Вдоль его узких извилистых улочек стояли выстроенные в первой половине столетия деревянные дома с какими-то странной формы железными крышами; местами эти крыши спускались вниз почти отвесно, так что стен второго этажа даже не было видно за жестью, а окна казались пожарными оконцами; местами же они поднимались ввысь как башни, образуя на чердаках причудливой формы каморки и мансарды.

После того как деревянную Валлилу решили сохранить, многие строения поменяли своих владельцев. Большую часть домов основательно подремонтировали, а некоторые почти целиком выстроили заново, и теперь они выглядели более представительно, чем тогда, когда были новыми. На улицах появились «бемари» и «вольво». Из открытого окна можно было услышать, как кто-то говорит по телефону:

— Нет, там мы настлали пол из широких сосновых досок… Клинкер? Его положили в прачечной — вернее, это теперь сауна, мы ее переделали…

Но были в Валлиле и другие дома. Их стены выгорели на солнце и стали серыми, оконные рамы — трухлявыми, на крышах цвели красные пятна ржавчины, и, проходя мимо них, можно было почувствовать запах гнили, исходивший из вентиляционных окошек каменного фундамента.

Это были дома, принадлежащие муниципалитету. Во дворах там ковыляли старухи в шлепанцах и старики на костылях, сверкая глазами, шмыгали кошки, а по утрам, около десяти, возле этих домов появлялись мужчины с полиэтиленовыми мешками, по вечерам, в эти же часы, — громко смеющиеся женщины. И все, казалось, чего-то ждали: и люди, и дома.

На Бастионной улице, неподалеку от пересечения с улицей Кеуру, стоял один из таких домов. Под его карнизом тянулась рассохшаяся деревянная резьба, выполненная каким-то мастером прежних времен; за домом высились остроконечные скалы кеуруского парка, почти такие же высокие, как дом. В ту августовскую пятницу, в такую рань, что синева на небе еще только угадывалась, из трубы этого дома уже поднимался пахнущий березовыми дровами дым.

Севери остановил машину недалеко от дома, и, хотя он уже дважды проехал мимо него, не заметив ничего подозрительного, он все еще был настороже. Не заглушая мотора, он выключил передачу и склонился к баранке, зорко осматривая улицу.

Она была пустынна. Вдоль обочины стояли те же машины, что всегда, их непротертые стекла запотели от росы, ни одна щелочка не блестела. Движения на улице не было. Даже дворы выглядели безжизненными. Ни возвращающихся домой пьяниц, ни ранних собачников, прогуливающих своих любимцев, ни осторожных филеров, которые, не шевелясь, прячутся возле водосточных труб или в кустах.