Соперники чиновника, принадлежавшие к другим ведомствам, широко пропагандировали свои кандидатуры, сооружали на площадях и улицах шатры, где надрывали голос, выступая перед избирателями. А тот скромно ограничился одним плакатом, отпечатанным небольшим тиражом, на котором было написано: «Изберите меня. Никто лучше меня не защитит ваши интересы». Он расклеил плакат на стенах департамента и спокойно сидел в своем кабинете.
Был обычный день. Он продолжал стоять у окна, глядя на женщин, толпившихся в тени, отбрасываемой стеной. Когда ему случалось проходить по двору, он шел мимо них, не останавливаясь, а они расступались перед ним. Иногда, прежде чем подняться к себе, он оборачивался и спрашивал:
— Ну что, все хлопочете?
Они воспринимали эти слова как приглашение, моментально обступали его со всех сторон и забрасывали бесконечными и бессмысленными вопросами. Из-под черных платков выбивались пряди волос. Он хмуро всматривался в их лица. Однажды — он уже стоял на нижней ступеньке широкой мраморной лестницы — он заметил женщину маленькую, как ребенок, с плоской грудью, в выцветшем черном платье, которая пробиралась к нему сквозь толпу. Она что-то спрашивала. Его поразил ее тихий, глухой голос. Она остановилась на расстоянии одного шага, но, когда он сделал вид, что не заметил ее, и собрался уйти, внезапно схватила его за грудь. Он испугался. Впервые он увидел лицо одной из них так близко. Увидел ненависть в ее глазах, ее искривившийся рот, бледность кожи и черный пушок над верхней губой. Он покорно стерпел толчок в грудь, а когда подчиненные попытались высвободить его из ее рук, она вцепилась в него, как кошка, что-то крикнула и изо всех сил ударила его кулаком по лицу.
День обещал быть жарким. Он приоткрыл окно и продолжал стоять, скрываясь за шторой. Час был еще ранний. Солдаты убирали мусор во дворе и разравнивали землю лопатами. А женщины уже приходили и собирались в тени деревьев, у стены. Вскоре их черные платья закрыли собой всю стену. Особенно густое черное пятно образовалось посередине стены, где росли самые тенистые деревья. Женщины стояли недвижимо, сжимая в руках черные сумки и обернув лица в одну сторону, туда, где находились закрытые еще окошечки касс. Около девяти часов послышался шум отодвигаемых стульев — кассиры занимали свои места. Женщины потянулись через двор к кассам. Он снова увидел ту маленькую женщину. Она стояла под деревом, и металлическая булавка, скалывавшая платок под подбородком, ярко блестела на солнце.
В дни выдачи пенсии она приходила сюда каждый день. Изучив ее дело, он удивился — женщине было прекрасно известно, что пенсия ей будет выплачиваться только со следующего месяца. Тем не менее она продолжала стоять здесь, под деревом, пока кассы не закрывались и женщины не расходились по домам. Тогда она тоже брела к воротам, держа в руке какой-то конверт.
Папка с ее документами лежала на его столе. Он сам принес ее из архива, расположенного в подвальном помещении, в коридорах, похожих на кривые улочки. Уложенные в стопки папки занимали множество полок. К полкам были прикреплены дощечки желтого цвета с надписями «Погибшие такого-то года». Зеленая дощечка в конце коридора оповещала, что на этих полках хранятся списки всех погибших, составленные в алфавитном порядке. Все было очень аккуратно, и это была его заслуга. Идея организации архива принадлежала ему, он же выбрал и цвета — желтый и зеленый. Любую нужную папку можно было найти в два счета, зная год смерти и начальную букву фамилии. Затруднения чаще всего возникают, если дела погибших в одном году перепутаны с делами погибших в другие годы. Стоя перед полками, он слышал позади себя шепот — сотрудников архива встревожил его неожиданный приход. Он нашел нужную папку и стал перелистывать бумаги. Один из чиновников услужливо подсказал, что в этом деле все документы наконец в наличии, и вдова погибшего уведомлена о том, что пенсия ей будет выплачиваться со следующего месяца.
(Погибшему мужу было двадцать семь лет. Они прожили четыре года. Он имел диплом об окончании торгового училища. Дочери два года. Он подорвался на мине во время выполнения боевого задания.) В верхнем углу папки фотография мужа. Удлиненное лицо, тонкие усики, едва заметная улыбка. Он закрыл дело. Ничего особенного. Дело как дело.
