Спустя четырнадцать дней меня вызвала доктор Асланова. Продолжать лечение можно дома.
Это его идея?
Приезжайте за ним, посоветовала она, он очень тоскует по дому.
* * *
Мариан по-прежнему считает, что эти поездки ничуть не помогли.
Ты не можешь так говорить, сопротивлялась я. Кто знает, что бы случилось, если бы мы все не перепробовали. И потом, я не верю, что состояние безнадежное.
Когда произошла та автомобильная катастрофа?
Но ведь болезнь не имеет к ней никакого отношения!
А все-таки когда?
Десять лет назад.
1959:
Работы у него было более чем достаточно. Университет, клиника, разные комиссии и комитеты дома и за границей и санаторий в Сежане.
Санаторию в Сежане он отдавал всю свою душу. Он стремился чаще бывать там, и если обстоятельства позволяли, то в конце недели мы убегали туда из Любляны.
Чудесные места! — любил говорить он, останавливая машину на обочине. Терпкая прелесть нашего Краса!
Крас всегда изумителен. Особенно осенью, когда вспыхивают дуб боровой и виноградная лоза.
Задняя стена нашего дома упирается в холм. До вершины Табора каких-нибудь двадцать минут. Он всегда обгонял меня, чтобы первым быть на вершине.
Эй, кричит он, мы опять очень удачно вышли, кресла нас поджидают!
Мы садимся на скалы — в наши кресла — и наслаждаемся пейзажем. Внизу раскинулась Випавская долина, вокруг горы. В хорошую погоду видны даже отдаленные Доломиты!
И когда возвращаемся домой, солнца еще предостаточно. Мы выходим на балкон и смотрим через границу в сторону Италии. В ясные дни, особенно после непогоды, видны даже море и контуры Градежа.
А потом мы работаем до самой ночи. Каждый у себя. Двери на общий балкон распахнуты, и дробный стук наших машинок причудливо смешивается.
Когда перестает стучать его машинка, я догадываюсь, что он пошел на кухню варить кофе.
Я на цыпочках пробираюсь на балкон и заглядываю к нему в комнату. Так и есть. Комната пуста, и дверь в кухню прикрыта.
Возвращаюсь к себе и продолжаю работать, будто ничего не заметила.
А вскоре на мои бумаги падает его тень. Словно солнце на мгновенье тускнеет.
Ох, как ты меня напугал! — шутливо кричу я.
Галантным жестом он приглашает меня на чашечку кофе.
Как жалко, сокрушался он, зажигая нам сигареты, что мы не можем здесь жить постоянно!
Я смотрела в раскрытое окно. Темно-зеленые сосны, невысокие терновые кусты и огненно-красные деревья. Точно языки пламени в зелени.
Конечно, жалко, но что поделаешь? Ты сам на себя столько взвалил. И целыми днями в дороге.
Пожалуй, ты права, я и в самом деле много взвалил на себя. Кое от чего можно бы и отказаться…
От чего, собственно? Откажешься от двух обязанностей, останутся еще двадцать две.
Ну зачем же преувеличивать, весело смеялся он.
Я преувеличиваю? Пожалуйста, считай: университет, клиника, санаторий, Общество университетских профессоров, академия, президиум Общества врачей, какие-то дела в Белграде, Загребе и кто знает где еще… а за границей: секретарь Американского общества фтизиатров, член Британского медицинского общества, эксперт Всемирной Организации Здравоохранения, да еще конгрессы, конференции, комиссии и семинары и так далее и тому подобное… У меня не хватало пальцев на руках.
Ну, ну, прервал он, ты же знаешь, что все это не требует от меня полной отдачи… Смотри, какой свет! Не двигайся, пожалуйста, я должен тебя сфотографировать!
И в один из таких субботних дней, когда мы ехали в свой тускул[6], случилось несчастье.
Центр города остался позади, и только я миновала Долгий мост, сразу увидела, как шедшая навстречу «альфа-ромео» пытается обойти маленький «фиат». Оба автомобиля находились еще довольно далеко, и шоссе было почти пустым. Места хватало всем.
И тут «альфа-ромео» на полной скорости стало заносить то влево, то вправо. Что с ним, он с ума сошел?
Видимо, водитель потерял управление. Машину бросало из стороны в сторону, и трудно было сказать, куда она метнется в следующий миг.
Я сбросила скорость и осторожно перевела машину в крайний правый ряд. Собственно говоря, я уже остановилась, когда он врезался в нас. Мне показалось, будто я пережила эту катастрофу еще до того, как она произошла, и будто мои страхи магнитом притянули к нам эту «альфа-ромео». Ведь дорога была пуста. Кругом достаточно места, взбесившийся автомобиль могло швырнуть в любую сторону.
