Но, как бы там ни было, сейчас сдаваться нельзя. Нужно выпроводить Райлена или, если это всё-таки тётушка, объясниться и попробовать смягчить наказание — уж очень не хочется провести остаток ночи в магическом оцепенении, выслушивая и без того очевидные претензии.
С тяжелым вздохом открыла глаза, села и… и поняла — теперь мне точно конец. Самый что ни на есть настоящий. О, Богиня!
От моего крика не то что стёкла — стены задрожали. И хотя уже знала, что произойдёт дальше, замолчать не могла ну никак…
Первым в спальню ворвался отец, следом пара слуг с топорами и мощными переносными фонарями. За ними встревоженной наседкой влетела мамулечка, ещё несколько слуг во главе с Фиской. Ну и близняшки, куда ж без них.
Собственно, только увидав последних, я сообразила закрыть рот, чтобы услышать закономерное:
— Соули, что случилось?!
— Кошмар приснился! — привычно соврала я. Вскочила, сгребла в охапку одеяло.
— Опять? — обеспокоенно спросила госпожа Далира.
Я истово закивала, подхватила ещё и подушку.
— Что, такой же жуткий? — встряла Лина. Голос прозвучал до того жалобно, что даже папу передёрнуло.
— Хуже! — И, обращаясь уже к родителям: — Я сегодня у близняшек ночую!
Для мамулечки картина была не внове, а вот господин Анрис заметно растерялся. К счастью, спорить и выспрашивать подробности "сна" не стал. Я же сделала несколько шагов к двери, потом резко развернулась и помчалась к комоду. Выдвинула верхний ящик, сунула руку под бельё и извлекла перевязанную красной лентой пачку — хорошо, что избавиться от неё не успела. Спрятав "подарок" Райлена в складках одеяла, тряхнула головой и, стараясь не стучать зубами от страха, устремилась к выходу.
Толпа спасителей шустро расступилась, освобождая дорогу. Оклик близняшек настиг лишь на середине коридора:
— Соули, нас-то подожди!
Ах, если бы я могла остановиться!
— Что, тётка вернулась? — делая страшные глаза, пискнула Мила.
— И она совсем-совсем злая? — Лина собиралась удариться в панику, но дверь прикрыть не забыла. Ещё и на ключ заперла.
О, Богиня… Я же уже объяснила. Неужели они не слышали?
— Хуже! Гораздо хуже!
Одеяло и подушка полетели на первую подвернувшуюся кровать, я же выхватила бумагу и поспешила к столику для чаепитий.
— Перо и чернила есть?
Лина тут же метнулась к комоду, порылась в нижнем ящике, куда девчонки складывали все нужное и ненужное, и пропищала:
— Есть.
— Неси.
Руки после пережитого ходуном ходили, поэтому подробности решила не сообщать. Написала просто и ясно:
"Господин, Райлен!
Умоляю, спасите нас!!!
Мы в спальне близняшек. Окно оставлю приоткрытым.
Соули"
Журавлик получился невероятно кривым — с перекошенными крыльями и как будто свёрнутой шеей. Зато магическая печать удалась как никогда. Я зажмурилась, воображая нахальное, но такое притягательное лицо… и коленки ослабли. О, Богиня! Как не вовремя!
Слова заклинания выговорила с трудом, осторожно вплела в печать образ Райлена. Мила в это время догадалась открыть окно. Снаружи царила ночь — непроглядная, чёрная, как его глаза. Я выдохнула и отпустила бумажного посланника. Журавлик трудно взмахнул крыльями и скрылся во тьме.
— Соули, так кто к тебе приходил? — окликнула Лина.
Я помотала головой — нет, пока Райлен не появится, не скажу. Боюсь, узнав, ещё громче, меня орать будут. Тогда сказкой про кошмарный сон не отделаемся, придётся всё-всё родителям рассказывать.
— Не вздумайте гасить свет, — строго напомнила я. Прежде всего Миле, из-за которой в прошлый раз под раздачу тётушки Тьяны попали.
Взгляд скользнул по комнате, наткнулся на небрежно брошенную шаль. Я тут же подхватила находку и поспешила закрыть щель между дверью и полом — чтобы свет не так сильно заметен был, чтобы мамулечка с ревизией не пришла.
Девчонки сгорали не столько от тревоги, сколько от любопытства. Но смиренно уселись на кровать и по-совиному вытаращили глазки.
— Он, наверное, не скоро придёт… — грустно вздохнула Лина.
Я тоже вздохнула, и хотя умом понимала, что сестрица права, направилась к окну. Ночная прохлада уже наполнила комнату, но мне даже в одной сорочке жарко было. О, Богиня! Что же мы наделали! Во что вляпались?!
