Кулак воскликнул:
– Клянусь богом, он в самом деле сыщик!
– Так поделитесь со мной хоть какими-то сведениями о Корле Бурк, – вернулся я к главной своей теме.
– Нечем делиться, честное слово, – ответила девушка. – Кроме того, что я прочла в газетах.
– Вы прочли то, что газеты сочли нужным сообщить?
– Да.
– Местные газеты?
Она взглянула на сообщника, отвела взгляд в сторону.
И тут Кулак сказал:
– Хватит. У вас нет прав допрашивать ее.
– Но я не веду допрос, я задаю вопросы. На это я имею право?
– Нет! Черт возьми, нет!
– Послушайте меня… Я не думаю, чтоб в газетах Лас-Вегаса было что-то опубликовано о Корле Бурк. Газеты Лос-Анджелеса тоже не уделили факту ее исчезновения особого внимания, потому что человек, за которого она собиралась выйти замуж, богат, но не настолько выдающаяся личность, чтобы вызывать общий интерес. Исчезла девушка… Обыкновенное исчезновение.
– Но она же, – кивок на мисс Фрамли, – ясно говорит тебе, что ничего об этом не знает!
– За исключением того, что она прочла в газетах, – возразил я.
Кулак помрачнел:
– Послушай, парень, ты зашел слишком далеко, понимаешь?
– Не понимаю.
– Тогда сейчас, возможно, кое-что произойдет, чтоб улучшилась твоя сообразительность.
– Моя работа стоит денег, Гарри. Люди, которые наняли мое агентство искать Корлу Бурк, готовы платить.
– Прекрасно, пусть платят.
– И если Большое судебное жюри Лос-Анджелеса решит, что за этим исчезновением кроется нечто большее, чем простое нежелание выйти замуж, будут вызваны свидетели…
– Прекрасно. Пусть их вызывают.
– И свидетель будет давать показания под присягой. Лжесвидетельствование, вы знаете, карается строго. Так вот, я здесь в качестве вашего друга. Вы можете рассказать мне все, что знаете, а я постараюсь найти Корлу Бурк. И тогда не будет Большого жюри, понимаете? Я могу не вмешивать вас во все это дело, если вы поможете мне выполнить задание агентства. Если же вы появитесь перед Большим жюри Лос-Анджелеса, ситуация станет другой.
– Черт с ним! Я не желаю знать ни какое-то Большое жюри, ни какое-то агентство.
Я закурил сигарету.
Хелен Фрамли нерешительно произнесла:
– Ну ладно, что ж, я расскажу вам.
– Заткнись, – сказал Гарри Биган.
– Я знаю, что делаю. Дай мне сказать, Кулак.
– Ты слишком много говоришь.
– Нет, нисколько. Даже недостаточно… Так вот, послушайте, мистер Лэм. Я, как и всякая женщина, любопытна. Ну, и после того как этот мистер Дирбор… кажется, так… этот инженер начал задавать мне вопросы, я решила уже сама, что выясню, чем он так интересуется. Я написала одному своему знакомому в Лос-Анджелес, чтобы тот прислал мне вырезки из газет.
– Так, – одобрил я, – это уже теплее. Ну и что там в вырезках?
– Они были присланы мне по почте.
– Что же из них выяснилось?
– Ничего такого, что бы вам не было известно.
– Я не читал газет, – возразил я. – Мне только недавно поручили это дело. Эти вырезки у вас при себе?
– Они в ящике комода.
– Вы могли бы дать мне их посмотреть?
– Не смей, – сказал Кулак.
– Да перестань ты, Кулак. Не вижу причины, почему бы ему не посмотреть газетные вырезки.
Она вскочила и ловко, я бы сказал – с изяществом, увернулась от протянутой руки Кулака, исчезла в спальне, а спустя мгновение вернулась с ворохом газетных вырезок. Я их просмотрел. Они были скреплены канцелярской скрепкой. Линия отреза была очень неровной, как если бы их вырезали в спешке.
– Могу я их взять на несколько часов? – попросил я. – Я верну их вам утром.
– Нет! – тут же отказал бравый Кулак.
– Ну что ж, возьмите их обратно.
– Я не понимаю, почему нет? – спросила мисс Фрамли.
– Послушай, крошка! Мы не собираемся помогать закону. Если та девушка сбежала, значит, у нее были на то свои причины. Давай не будем лезть в чужие дела и останемся чистыми. – Кулак повернулся ко мне: – И все же… я не до конца вам верю… С игральными автоматами что-то у вас не гладко. Вы в самом деле не занимаетесь или раньше не занимались нашим рэкетом?
Я отрицательно покачал головой.
– Даже как помощник?
– Когда дело доходит до игральных автоматов, я как ребенок в лесу. Мой опыт – это «Золотой герб» – ресторан, где я обычно питаюсь в Лос-Анджелесе и где находится в одном из отдельных кабинетов игральная машина. Берта Кул бесится, глядя, как я просаживаю деньги на этой машине. Каждый раз, когда я прихожу туда, я начинаю шарить по карманам в поисках медяков. Обычно я проигрываю пятнадцать-двадцать центов.
