— Ну, скажите же что-нибудь, — жалобно проговорила она. — Я ничего не понимаю.
Эвери посмотрел на нее и заметил, что она еле сдерживается, чтобы не заплакать. Да, действительно, кошмар на двоих.
— Эти бриллианты… — сказал он. — Это, случайно, было не в Кенсингтон-Гарденс?
Она изумленно смотрела на него:
— В Гайд-Парке, — вот где, а как вы догадались…
— Граница между Гайд-Парком и Кенсингтон-Гарденс весьма условна. Со мной это случилось в Кенсингтон-Гарденс. Только это были не бриллианты — по крайней мере, я так думаю. Просто кристаллы.
Они растерянно замолчали, каждый пытался придумать хоть какое-то объяснение, но тщетно.
— Я хочу курить, — сказала она наконец.
Он дал ей сигарету и закурил сам.
Блондинка глубоко затянулась:
— Как, вы сказали, вас зовут? Видите, что со мной творится. Даже имя не могу запомнить.
— Ричард Эвери.
Она резко рассмеялась:
— Приятно познакомиться, Ричард. И добро пожаловать в наш клуб.
— А мне более чем приятно познакомиться, — ответил он серьезно. — Я-то опасался, что я единственный член этого клуба.
— Назовите мое имя, — сказала она. — Пожалуйста.
— Барбара.
— Еще.
— Барбара.
Она кивнула:
— Звучит не так уж плохо… Простите. Вы, должно быть, думаете, что я свихнулась. Может, так оно и есть. Одно время — во всяком случае, пока не исчезла стена — я уж начала было думать, что я это не я. Еще раз простите. Или, по-вашему, все это чепуха?
— Напротив.
— В самом деле, — призналась Барбара, — я не была по-настоящему уверена, что я это я, пока не увидела вас. А до этого я очень сомневалась в этом.
Эвери вдруг осенило:
— Да, с тех пор как мы стали поддержкой друг для друга, у меня уже нет прежних мрачных мыслей, — сейчас нам важно обменяться информацией. Бог знает, когда эти придурки снова опустят стену или придумают еще какую-нибудь подлость. Может, у нас всего десять минут, а может, целый день — во всяком случае, я думаю, что несколько часов у нас есть.
— Ничего не имею доложить, сержант, — сказала Барбара. — Кроме того, что мне стало чуточку спокойнее.
— Вы видели кого-нибудь из них?
— Кого, этих сумасшедших ученых?
— У вас такая теория?
— Она не хуже, чем любая другая… Нет, я не видела этих проклятых придурков… Сказать по правде, — прибавила она нерешительно, — у меня была идея, как их выманить, посмотреть на них. Я была так взвинчена, что разделась догола и легла на кровать, ну в общем… готовая отдаться. — Она хихикнула. — Но ничего не случилось. То ли они не видели, то ли их это не заинтересовало — а может, и то, и другое… После этого я и начала думать, что начинаю сходить с ума.
Эвери с трудом отогнал соблазнительное видение.
— А вы знаете, сколько времени здесь находитесь? — спросил он.
— Это-то как раз просто, — сказала Барбара, взглянув на свои часики. — Примерно сорок восемь часов. Я делала отметки — иначе я бы решила, что сижу здесь уже много лет.
— У вас было что-нибудь при себе, когда вы проснулись, — я имею в виду ваши личные вещи?
— Нет. Но я нашла кучу всякого барахла в чемодане под кроватью. Не представляю, как они добыли все это, я ведь снимаю — вернее снимала — квартиру еще с тремя девушками.
— Вы тоже, наверное, общаетесь с ними через пишущую машинку.
— Я просто посылаю их на три буквы, — сказала Барбара. — Мне интересно, что будет, когда они увидят, что я отнюдь не леди… Между прочим, они просили меня ответить на какие-то дурацкие вопросы. Сказали, что я буду вознаграждена. — Она усмехнулась. — Я полагаю, что вы и есть награда.
— У меня примерно то же самое, — сказал Эвери. — Только я не сумел засечь время.
— Ну и что же мы выяснили?
Эвери пожал плечами:
— Почти ничего. Кроме того, что каждый из нас не одинок.
— Это не так уж мало, — серьезно ответила Барбара.
В эту минуту машинка начала печатать:
«Через десять минут вам необходимо занять свои комнаты».
— Черт! — взорвалась Барбара. — Чтоб вам сдохнуть!
Эвери напечатал:
«Мы хотим остаться вместе».
Ответ поступил тотчас Же:
«Вы не будете разделены надолго. Каждому из вас необходимо ответить еще на серию вопросов со всей добросовестностью».
«Мы не хотим, чтобы нас разделили, и больше не желаем отвечать ни на какие вопросы».
