Лусия улыбнулась, вспомнив своего любовника. Пусть он всего лишь ее слуга, но он молод, красив, горяч, темпераментен и, кажется, не на шутку влюблен в нее. Лусия задрожала, вспомнив его горячие ласки. Сладкая истома разлилась по ее телу. Она опустила глаза. Ночное небо в одну секунду перестало волновать ее.
«Пора вспомнить о чем-нибудь земном и грешном», – подумала Лусия и, подойдя к зеркалу, впилась взглядом в свое отражение. Оттуда, из зеркальной мути стекла, на нее смотрела красивая, но очень чопорная и строгая женщина. Надменный взгляд и плотно сжатые губы не позволяли кому бы то ни было даже мысленно приблизиться к этой неприступной крепости по имени Лусия. Темное платье с глухим воротом и длинными рукавами надежно скрывало все ее тело от посторонних глаз. Зачесанные назад волосы были собраны в тугой узел и закреплены гребнем, украшенным драгоценными камнями.
– Почти монашка, – усмехнулась Лусия, – но никто даже не догадывается, какие страсти кипят в этом теле, с головы до ног укутанном в этот пуританский наряд.
Лусия рванула крючки и, расстегнув платье, освободилась от него. Сбросила его на пол, как змея старую кожу. Затем вытащила из волос гребень и тряхнула головой. Иссиня-черные, как вороново крыло, волосы водопадом рассыпались по обнаженным плечам. Оставшись без одежды, Лусия в тот же момент преобразилась. Как будто платье скрывало не только ее тело, но и ее суть, ее самое глубинное, женское, жадное до самых примитивных и низменных наслаждений естество. Лусия подошла к столику, взяла в руки маленький изящный колокольчик и позвонила. Через секунду дверь бесшумно отворилась и на пороге возник молодой юноша. На вид ему было не больше восемнадцати лет. Нежные щеки, мягкий взгляд и волнистые волосы делали его больше похожим на девушку, чем на юношу. Одет он был просто, без всяких излишеств, но чисто и опрятно, как и положено слугам в богатых домах.
– Антонио, приготовь мне постель ко сну, – проговорила Лусия низким волнующим голосом. Она стояла перед этим мальчиком совершенно обнаженная, во всем великолепии своей зрелой красоты, и смотрела на него расфокусированным взглядом. Глаза Антонио вспыхнули. Он плотно закрыл дверь и приблизился к женщине. Лусия опустила ресницы прежде, чем он успел коснуться губами ее груди. Перед ее мысленным взором возникло лицо Диего.
– Диего, – выдохнула она сквозь стон и впилась ногтями в спину юноши. Антонио никак не реагировал на то, что она назвала его чужим именем. Он уже привык: когда хозяйка отдается ему, она называет его Диего.
Утро выдалось солнечное и ясное. Будто сама погода благословляла участников экспедиции в этот трудный поход. Спенсер посчитал это неплохим предзнаменованием. Множество раз побывавший в самых разнообразных экспедициях, он давно вывел для себя формулу, которая неизменно срабатывала всякий раз, когда он отправлялся на очередные раскопки. Первый день всегда был знаковым, в нем содержалась вся информация о дальнейшем ходе предстоящих работ. Если погода была ясная и солнечная, то жди легкой и радостной работы, неожиданных и ярких открытий. Если небо с утра хмурилось или шел дождь, то и экспедиция выдавалась такой же, чаще всего оборачивалась пустой тратой времени и сил, не приносящей никаких стоящих серьезного внимания находок. Погода сегодня была как по заказу, просто грех жаловаться.
Единственное, что омрачало настроение Спенсера, – это вчерашняя размолвка с женой. Он чувствовал, что это только начало для серьезного объяснения с ней. На Готье он смотрел спокойно, у него не было к нему претензий. Тот вел себя, как любой другой на его месте повел бы себя при виде яркой красивой женщины. Его поведение вполне объяснимо и вписывалось в объективную картину мира, которая существовала в сознании Спенсера. Но вот она, Нелли, его жена, по мнению Спенсера, должна была с негодованием отклонить все грязные поползновения Готье, да и любого другого мужчины, который бы посмел обратить на нее свой похотливый взгляд. Только такие женщины, по мнению Спенсера, имели право называться настоящими женщинами, истинными леди, а все остальные, которые не в состоянии держать свою плоть в узде, просто шлюхи. Так Спенсер думал всегда, оттого долго и не женился. Он тщательно искал свою идеальную женщину и наконец нашел. А теперь для него явилось ударом, что это была его очередная иллюзия, а его жена оказалась самой обыкновенной шлюхой.
