Содом и Гоморра - страница 144

что означает, если не ошибаюсь, местность, где растут ивы и ясени, salix et fraxinetum; его племянник де Сельв252 объединяет в своем имени еще больше деревьев: ведь его фамилия — де Сельв, sylva253», Саньет с радостью наблюдал за тем, как оживлялся разговор. Он имел возможность, поскольку все время говорил Бришо, хранить молчание, избавлявшее его от издевательских шуточек Вердюренов. Радость при мысли, что он укрыт, размягчила его душу, и он умилился, услышав, что Вердюрен, невзирая на то, что ужин был торжественный, приказал дворецкому поставить графин с водой перед г-ном Саньетом, который ничего другого не пил. (Полководцы, посылающие на смерть особенно много солдат, требуют, чтобы их накормили досыта.) Наконец г-жа Вердюрен один раз даже улыбнулась Саньету. Нет, право, это хорошие люди. Они больше не будут его донимать. Но в эту минуту ужин был прерван одним из гостей, которого я забыл назвать, знаменитым норвежским философом, говорившим по-французски очень хорошо, но очень медленно по двум причинам: во-первых, он изучил французский язык недавно, а делать ошибки стеснялся (но все-таки время от времени допускал), вот почему он за каждым словом обращался к своего рода внутреннему словарю, а во-вторых, будучи метафизиком, он, когда говорил, все еще обдумывал то, что хотел сказать, а это замедлило бы речь и француза. Вообще же это был прелестный человек, хотя казалось, что он такой же, как все, впрочем, была у него и одна отличительная особенность. Этот человек, так медленно говоривший (он делал паузу после каждого слова), проявлял головокружительную быстроту, когда, второпях попрощавшись, устремлялся к выходу. Если вы с этой его особенностью сталкивались впервые, у вас возникало предположение, что у него болит живот или что он испытывает еще более насущную потребность.

«Мой дорогой… коллега! — сначала подумав, подходит ли здесь слово «коллега», обратился он к Бришо, — у меня есть некоторое желание знать, входят ли названия других деревьев в… номенклатуру вашего прекрасного языка… французского… латинского… норманнского. Мадам (он имел в виду «мадам Вердюрен», но посмотреть в ее сторону не решался) говорила мне, что вы все знаете. Ведь правда, сейчас самое время об этом поговорить?» — «Нет, сейчас самое время для того, чтобы есть», — сообразив, что так ужин никогда не кончится, оборвала его г-жа Вердюрен. «А, ну хорошо! — с печальной и покорной улыбкой склонившись над тарелкой, молвил скандинавец. — Но я должен сказать мадам, что я позволил себе этот вопросник… простите, эту вопросницу… потому, что завтра мне надо быть в Париже, так как завтра я ужинаю не то у Тур д'Аржана, не то в «Мерис».254 Мой собрат… француз… господин Бутру255 должен будет нам говорить о спиритических сеансах… простите, о спиритуозных вызываниях, которые он проверял». — «В Тур д'Аржан совсем не так хорошо кормят, как принято думать, — недовольным тоном проговорила г-жа Вердюрен. — По крайней мере, меня там кормили отвратительно». — «Но разве я ошибаюсь, разве то, что подают у мадам, не самая тонкая французская кухня?» — «Ах, боже мой! Конечно, есть можно, — смягчившись, ответила г-жа Вердюрен. — А вот если вы приедете в следующую среду, то будет лучше». — «В понедельник я уезжаю в Алжир, а оттуда — на мыс Доброй Надежды. А когда я буду на мысе Доброй Надежды, то уже не смогу встретиться с моим знаменитым коллегой… простите, не смогу встретиться с моим собратом». Принеся эти запоздалые извинения, он послушно, с головокружительной быстротой принялся за еду. Но Бришо, обрадовавшись предлогу рассказать и о других находках в области растительной этимологии, заговорил о ней и так заинтересовал норвежца, что тот опять перестал есть, однако дал понять знаком, что можно убрать его еще полную тарелку и перейти к следующему блюду. «Один из Сорока носит фамилию Уссе256, что означает место, где растет «у», падуб; в фамилии хитроумного дипломата д'Ормесона257 вы отыщете столь любезный сердцу Вергилия ulmus, вяз, от которого происходит название города Ульм; в фамилии его коллеги де ла Буле