Сенька этого не понимал. Он видел, что никого в городе милиция зазря не гоняла. Если правило нарушил, улицу не там перешел - это да. Или пьяного какого, который ругается. А так все ходили по городу спокойно, и никого милиция не гоняла. А гоняла таких, как он с матерью, да еще женщин, которые цветами торгуют у метро. И то не всегда. За цветы почти не попадало.
Мать завидовала цветочницам:
- Надо бы и нам, Коля, цветы завести. Тюльпаны там всякие, георгины, флоксы...
- Да, да, - безразлично говорил отец. - Когда-нибудь...
Сеньке казалось, что отец вовсе не собирается разводить цветы для продажи. И Сеньке не хотелось, чтоб у них были эти цветы. Хватит мороки и так. А цветы есть и полевые, все равно с ними приходится ездить в город по первым теплым дням...
Сенька снял руки с перил мосточка, поднял из-под ног щепку и бросил ее в воду. Щепка поплыла по речке, кружась, как волчок. Вот она уже прошла под мостком, задела за куст осоки, оторвалась и помчалась дальше, скрывшись от Сенькиных глаз.
Две сороки, кувыркаясь, будто подбитые, перемахнули на левый берег речки, минуту попрыгали в траве и повернули в сторону леса.
На тропке, ведущей к мостку, появились горлицы, но, заметив Сеньку, улетели.
"И мне пора, - подумал Сенька. - Мамка искать будет..."
И верно.
Только подумал, услышал:
- Се-е-е-нька! Се-е-е-нька!
Это звала мать.
Сенька почесал затылок, и его мечтательность как рукой сняло.
Залихватски подпрыгивая, помчался он вдоль капустного поля к дому.
2
Мать у Сеньки хорошая, ласковая, добрая. Только не совсем сознательная. Это потому, что она в совхозе не работает. Так Сеньке говорил его старший брат Митя. И отец не раз укорял:
- Шла бы ты, Лена, как все люди, в совхоз! Ведь совестно: Митя в совхозе, я тоже, а ты...
Мать разводила руками:
- Куда же мне от хозяйства?
Вроде бы получалось, что и не прочь она пойти в совхоз, да дела не пускают.
Это сейчас, а раньше - совсем не так. Раньше бабушка и слова не давала сказать:
- С ума спятили, что ль! Совхоз! А хозяйство свое на кого? Корову? Огород? Сад? А детенка? И не помышляйте! Хватит с вас в совхозе...
Это она обращалась к отцу и Мите. "Детенок" - это Сенька. Сенька знал, что он может спокойно ходить в соседнее село в детский сад, да и не такой уж маленький. Но возражать бабушке Сенька не мог. Ей даже отец с матерью не возражали. И Митя тоже.
Бесполезно! Бабушка была вовсе несознательная и характера крутого.
От нее, от бабушки, и шли у них сначала все поездки в город. Мать по утрам молоко возила. Заодно прихватывала лук, укроп, редиску и Сеньку. Пока молоко по квартирам разносила, Сенька где-нибудь поблизости на углу стоял.
- Кому лук, укроп, редиску? Свеженькие, - предлагал он.
Так было до школы еще.
Но молоко шло все хуже и хуже. То ли молочниц в городе стало много, то ли в магазинах молока вдоволь, но постоянные покупательницы у матери все таяли. Прежде в одном подъезде она бидон опорожняла, а потом весь двор стала обходить - и все ни с чем. Молоко оставалось и часто скисало на обратном пути.
Бабушка бранилась, корила мать, но что поделаешь! Сенька своими глазами видел, что молоко продавалось плохо.
Когда Сенька пошел в школу, бабушка заболела, и мать вовсе перестала возить молоко.
- Невыгодно, - объясняла она дома. - Дешево больно, и то не берут.
Сенька обрадовался было, но, видно, поспешил. Мать стала возить в город зелень и овощи, цветы и яблоки и еще чаще брала с собой Сеньку. Только теперь они ездили не по утрам, а после школы, ближе к вечеру.
Мать всегда торопилась:
- Люди с работы двинутся, тут в самый раз продавать.
- А что, в городе нету, что ли, ничего? - интересовался Сенька.
Они всегда спешили, и, по существу, Сенька не видел города: с вокзала прямо в метро, оттуда куда-нибудь за угол, во двор или в подъезд, там продали и обратно.
- Есть-то есть, - объясняла мать, - да не такое. У нас свеженькое все, прямо с грядки, а в магазинах разве такое?
Порой и Сенька думал, что горожанам никак не обойтись без них. Зелень и овощи брали бойко, даже когда мать повышала цену. Правда, не всегда.
