Кэтрин как будто избегала смотреть на Люсьена, но, по-видимому, ей очень хотелось поднять на него глаза. Он понял это по тому, как дернулась ее голова, когда он заговорил. Но взгляд Кэтрин оставался прикованным к шахматной доске и расставленным на ней фигурам. Она была так сосредоточена, как будто от исхода партии зависела ее судьба.
Прикусив губу, Кэтрин выдвинула вперед пешку.
– Когда ты в последний раз играла? – спросил Люсьен, делая ход конем.
– Не помню, – пожав плечами, уклончиво ответила Кэтрин.
Люсьен поднял бровь.
– Почему ты не пыталась с кем-нибудь поиграть?
Напряжение между ними достигло апогея. Люсьену показалось, что вот-вот в замкнутом пространстве салона грянет гром и полыхнет молния. Сердце бешено колотилось у него в груди. Он видел, как она нервно взяла своего слона и сделала ход по диагонали. Игра, которую они затеяли, была чревата опасностями.
– Если хочешь знать, с некоторых пор я разлюбила игры, – сказала Кэтрин. – Они больше не доставляют мне удовольствия.
Люсьен пошел вторым конем, а затем задал вопрос, который вертелся у него на языке:
– Почему?
– Это так важно? – Кэтрин перешла на шепот. – В конце концов, речь идет всего лишь об игре.
Волна страсти накатила на Люсьена. Он едва сдерживал себя, ему хотелось наброситься на Кэтрин и овладеть ею прямо здесь, на сиденье экипажа.
Если бы он плохо знал Кэтрин, то, пожалуй, подумал, что она играет с ним. Двусмысленный разговор разжигал огонь в его крови. Ему казалось, что она намеренно дразнит его. Впрочем, Роксбери был уверен, что Кэтрин не способна на подобную изощренную игру. Она никогда не была кокетливой и дерзкой. Однако тут он вдруг вспомнил ее обнаженные лодыжки и соблазнительный зад, которые как будто были выставлены на показ и не могли не привлечь его внимания вчера в библиотеке… А затем во время чаепития Кэтрин как будто бы случайно задела его руку. Все эти фокусы могли вывести Люсьена из равновесия.
Ночное дежурство у дверей ее спальни само по себе уже было для Люсьена тяжелым испытанием. Пару раз он находился на грани и чуть было не вломился в комнату, где Кэтрин мирно спала в теплой уютной постели, не подозревая о той буре, которая бушевала в душе Люсьена. Хорошо, что в спальне Кэтрин ночевала ее горничная, это и остановило Люсьена от опрометчивого шага. Люсьену необходимо было сохранять самообладание. Порой он задавал себе вопрос: кто кого, в конце концов, соблазняет – он Кэтрин или, наоборот, она его?
Он украдкой посмотрел на нее. Ее пальцы легли на фигурку слона. Движения Кэтрин завораживали Люсьена. Она – наверное, в сотый раз сегодня – провела кончиком языка по губам, и у Люсьена екнуло сердце.
– Расскажи мне о своих инвестициях, – попросил он, когда она, передумав ходить слоном, взялась за пешку и двинула ее вперед.
– Обычно я ни с кем не обсуждаю свои финансовые дела, – заявила она и придержала доску, когда карету тряхнуло на ухабе.
– И это правильно, но сейчас обстоятельства требуют, чтобы ты поделилась со мной информацией о своем бизнесе. Ведь Донован преследует тебя именно из-за него, Кейт. Если ты посвятишь меня в детали, возможно, я пойму, почему именно он покушается на твою жизнь. Надеюсь, ты мне доверяешь?
Впервые за время игры Кэтрин оторвала глаза от шахматной доски и посмотрела на Люсьена. Ее взгляд был внимательным, оценивающим и задумчивым. Люсьен постарался взять себя в руки, хотя чувствовал, что его бьет мелкая дрожь.
Кэтрин наконец кивнула.
– Да, доверяю, – сказала она и снова потупила взор. – Твой ход.
Не раздумывая, Люсьен двинул коня в сторону слона Кэтрин.
– Ты не сконцентрирован на игре, – упрекнула она его и взяла коня.
Как он мог сконцентрироваться на игре, когда все его тело ныло от страсти, от желания хотя бы прикоснуться к ней?
– Так ты расскажешь о своих сделках, или мне придется выжимать из тебя информацию по капле? – спросил Люсьен.
Он надеялся, что если Кэтрин заговорит с ним о своем бизнесе, то это отвлечет его от мыслей о ее теле.
Она засмеялась:
– Хотела бы я посмотреть, как ты будешь выжимать из меня информацию.
Звуки ее голоса лились, как нежная музыка, они обволакивали его, дразня и завлекая в свои сети. Люсьен чувствовал, что теряет самообладание.
