Дощечка не двинулась.
Полная грудь Козимы поднялась и опустилась при вздохе. На ее анкхе сверкнул драгоценный камень.
— Именем Исиды и Осириса, Адоная, Элохима, Ариэля и Иеговы мы смиренно просим вас, великие духи, обладающие бесценным Сокровищем Света, пожалуйста, помогите нам.
Повисла гнетущая тишина.
— Ни у кого из нас нет силы, — произнес Заборски с присущей ему резкостью.
— Мой дорогой граф, — сказала Козима, повернув свое плоское круглое лицо к эксцентричному аристократу, — никто из нас, конечно, не обладает особым даром фройляйн Лёвенштайн, но…
— Нам нужен ясновидец, — перебил он. — Настоящий.
— Если мы искренни в наших желаниях, — продолжала Козима, игнорируя слова Заборски, — то духи помогут нам.
Оглядев собравшихся, она добавила:
— Пожалуйста, давайте все сосредоточимся. Думайте о фройляйн Лёвенштайн и откройте свои сердца воздействию высших сил. Придите, благословенные духи, придите к нам… — Голос ее стал выше и задрожал под влиянием эмоций. — Придите, духи, придите…
Дощечка дрогнула и сдвинулась на дюйм.
Натали Хек открыла рот от удивления и бросила косой взгляд на графа Заборски.
— Вот, видите! — воскликнула Козима с упреком. — Они здесь… духи пришли.
Граф казался равнодушным.
— Кто ты? — продолжала Козима. — Кто ты, о дух, ответивший на наш призыв?
Дощечка покрутилась немного на месте и двинулась к первой дуге с буквами. Острый край сердца, служивший указателем, остановился под буквой «Ф». После короткой паузы дощечка показала буквы:
— Флорестан, — сказала Козима, сияя от радости. — Приветствуем тебя, Флорестан, обладающий сейчас бесценным Сокровищем Света. Кем ты был, Флорестан, когда ты находился в человеческом облике?
Дощечка показала:
— Где ты жил?
— Когда ты ушел из царства материального?
— Ты поможешь нам, Флорестан?
— Благословенный дух, уже две недели, как наша дорогая сестра Шарлотта Левенштайн покинула этот мир. Она хочет с нами пообщаться?
Дощечка не шевельнулась.
— У нее есть для нас какое-нибудь сообщение?
Ничего.
— Мы можем с ней поговорить?
Опять никакого движения.
Заборски фыркнул и сказал тихо:
— Этот Флорестан слишком слаб. Нужно вызвать более мощного духа.
— Дорогой граф, — сказала Козима, стараясь изобразить улыбку, — мы должны выказывать уважение всем посланникам светлого мира.
Фрау Хёльдерлин, сидящая рядом с Козимой, повернулась к ней и шепнула:
— Спросите еще раз.
— Флорестан, — позвала Козима, голос ее все еще дрожал, — Шарлотта Лёвенштайн хочет поговорить с нами?
Тишина.
— Спросите его, что случилось, — прошипела фрау Хёльдерлин. — Спросите, что с ней случилось?
— Шарлотту Лёвенштайн забрали… — осторожно начала Козима, — высшие силы?
Дощечка двинулась по кругу и остановилась недалеко от того места, где была в самом начале.
— Первого ранга?
— Второго?
— Третьего? — От недоверия сопрано Козимы фон Рат перешло на невозможно высокий регистр звучания.
Дощечка покатилась по столу к соответствующей плитке.
Собравшиеся начали перешептываться.
— Но почему? — вскрикнула Козима.
Шепот затих, и дощечка снова поехала к буквам и показала:
— Какой грех?
Толстая шея Козимы задрожала от волнения, и она спросила:
— Она пыталась управлять высшими силами?
— Зачем?
Дощечка не ответила, и комната опять погрузилась в тишину.
— Зачем она это делала? — повторила Козима.
Дощечка не шелохнулась.
— Где она? — продолжала Козима. — Куда ее забрали?
Ничего.
— А что насчет Отто? — сказала Натали Хек. — Спросите, что случилось с ним.
Кивком головы показав, что услышала ее, Козима спросила:
— Флорестан, а где герр Браун?
И снова ничего.
— Герра Брауна тоже забрали?
Дощечка дрогнула и медленно подкатилась к ответу
— Он жив?
Деревянное сердце описало несколько больших кругов и остановилось на пустой части стола, так и не дав ответа.
Уберхорст кашлянул, чтобы привлечь внимание, и сказал нерешительно:
— Можно… Можно я задам вопрос?
— Пожалуйста, — ответила Козима.
— Я хочу знать, должен ли я рассказать им?
— Рассказать кому? Что?
— Это… — Уберхорст сделал паузу и закончил: — Это личное.
— Мой дорогой! — вмешался Брукмюллер, и от его звучного голоса, казалось, задрожал даже стол. — Вы находитесь среди друзей!
