– Нокс нашел одного человека – Шервина Джереми. Он вяжет сети в деревушке Ржаная, в нескольких милях по побережью. Не слишком умен, но у него острый глаз и крепкие руки.
– Ты считаешь, он справится с задачей?
– Мы тренировались, – ответил Кристофер. – Девять из десяти выстрелов оказались смертельными, стреляет он быстро. По выстрелу в полминуты. Если промахнется, то сможет попытаться еще раз, прежде чем сбежать. Далеко он не уйдет. Нокс убьет его при задержании.
– А если Нокс не справится, и убийцу поймают? Что он скажет?
– Его нанял Ройс Мельборн, человек, который и придумал этот план. Также может заявить, что убил леди Далгат, потому что она демон.
– С чего бы?
– Он местный, верит в привидения, упырей, фей и ведьм. Эта ерунда сделает его слова еще менее правдоподобными.
– Очень хорошо, – кивнул Парнелл, придерживая шляпу рукой. – Поглядим, сочтет ли Лорд Новрон тебя достойным власти, Кристофер. Его суждение и есть настоящее испытание. Ты станешь графом или бродягой, которого арестуют или убьют.
Епископ развернулся и поплыл назад по травяному морю.
Кристофер ненадолго задержался, глядя за край скалы и осознавая, пусть всего лишь на мгновение, что Новрону на него наплевать.
* * *
Двор замка Далгат, обычно представлявший собой лужайку, утоптанную площадку и сад в окружении ветхих каменных стен, преобразился. Все, что можно, убрали, в том числе коптильню, курятник, сарай садовника, наковальню и верстак кузнеца, а также большую часть кустов азалии. Кристофер не имел представления, куда это все делось. Плотники возвели из светлой, свежей древесины помост, над ним развевались сине-белые флаги и вымпелы. На помосте расставили кресла, смотревшиеся неуместно на фоне необработанного дерева. Большое кресло из парадного зала, в котором сидел во время обедов покойный граф, стояло в середине. Сегодня его займет король. Справа – кресло поменьше и изящнее. Оно предназначалось виновнице торжества, Нисе Далгат. Кресло слева было для епископа Парнелла. Даже королю Винсенту не хотелось оскорблять церковь при таком скоплении людей.
Другие кресла расположили перед помостом, оставив между ними проход. Места распределялись в соответствии со значимостью и положением гостей. Кристоферу досталось кресло у прохода в последнем ряду, и это было лучше, чем стоять. Его проинструктировал Уэллс, который, будучи мажордомом, отвечал за все аспекты церемонии. Разумеется, решал не он. Даже леди Далгат не имела власти в присутствии короля.
Теперь, когда момент был так близок, Кристофер тревожился, удастся ли епископу Парнеллу убедить короля сделать его графом.
Почему бы Винсенту не отдать надел сэру Гилберту? Он лучший рыцарь Маранона. Или одному из своих дружков-охотников, например, барону Линдеру. Проклятие, если уж на то пошло, почему бы не вручить титул моему отцу?
Кристофер не знал, каким рычагом воспользуется Парнелл, чтобы повлиять на решение короля, но это была не его забота, по крайней мере, пока. И с этой мыслью он позволил себе долгий, пристальный взгляд через двор, на стену, замысловато – и стратегически – украшенную. Два больших геральдических стяга свисали с парапета. Между цветами короля и Далгата прятался мощный арбалет, а также безумный безволосый человек без ногтей. Кристофер не видел ни его, ни оружия, но знал, что они там. Это был его подарок новоиспеченной графине.
Жители Далгата прибывали все утро. Кристофер видел их из своего окна на третьем этаже. Они приезжали верхом, на фермерских фургонах и телегах, но большинство приходили пешком. Огромные толпы людей, одетых в лучшие разноцветные одежды, гудели, заглушая море. Они встали небольшими лагерями у замковых стен и смеялись, пели и танцевали.
Кристофер находился на крыльце, когда Уэллс подал сигнал, и ворота наконец открыли. Люди с потными лицами хлынули во двор, где, за неимением настоящей стражи, роль охраны выполняли люди короля. Раскинув руки и громко отдавая приказы, они направляли бурлящую толпу к дальней стене и выстраивали ровными рядами, пока двор не заполнился. Прибывшие недостаточно рано остались снаружи, но все равно радовались. Для них это был праздник ничуть не хуже ежегодной ярмарки – нет, лучше, ведь подобные события случались раз за всю жизнь. По крайней мере, так они думали.
