Здесь собрались тысячи людей. Мужчины в разноцветных капюшонах, укрывавших голову от солнца; женщины, качавшие ревущих младенцев; дети с широко открытыми глазами, непрерывно дергавшие родителей и тыкавшие пальцами в разные стороны, – все они улыбались в предвкушении. Они ждали представления – и они его получат.
Пропела труба.
– Пора, милорд, – сказал почти лысый человек с пучками седых волос. Это был королевский писец; его звали то ли Робанк, то ли Робант.
Они вышли вместе. Уэллс организовал церемонию в свадебном духе, и в определенном смысле это и была свадьба. Нисе предстояло дать клятву верности своему сеньору, а тот в ответ вручит ей власть над Далгатом. Между графиней и королем возникнет связь – и, как и в браке, она будет намного крепче привязана к нему, чем он к ней.
Шагая вместе с писцом сквозь толпу к своему месту, Кристофер заметил черный капюшон, совершенно неуместный среди оранжевых, желтых, синих, красных и коричневых. Словно акулий плавник, он рассекал собравшихся, удаляясь от помоста, к которому все стремились, и направляясь к дальней стене – той самой, где висели огромные геральдические стяги.
Кристофер замер, пытаясь проследить путь черного капюшона, который напомнил ему… Но это невозможно! Ройс Мельборн уже в Манзанте, заперт в кошмарной дыре, из которой нет выхода.
– Лорд Фокс! – позвал писец, дергая Кристофера за рукав. – Мы должны идти вместе. Что-то не так?
Кристофер оглядел скопление веселых местных жителей, но призрак исчез. Нервы. Он покачал головой и ответил:
– Нет, нет, все в порядке. Просто меня ошеломило все это великолепие. Идемте, друг мой.
Они приблизились к своим местам, но не сели. Никому не позволялось садиться прежде короля. Вышел королевский камердинер, а потом – единственная женщина, помимо Нисы Далгат, получившая кресло. Король называл ее Ионой, однако Кристофер слышал, что настоящее имя женщины – Бесси. Она была любовницей его величества. Кристофер удивился, что ей вообще досталось место, но старушка Бесси продержалась дольше прочих куртизанок. По его подсчетам, она уже седьмой месяц не вылезала из королевской постели.
Вскоре появились оруженосцы и рыцари, сэр Датан и сэр Якоб, в парадных плащах с гербами. Вновь пропела труба, и епископ Парнелл с величавым видом занял свое место на помосте. Снова труба – и из замка вышла леди Далгат. При виде ее воцарилась такая тишина, что Кристофер слышал шуршание длинного синего платья по ступеням, когда она поднималась на помост. Леди Далгат подошла к своему креслу и развернулась на левом каблуке лицом к толпе. К первому трубачу присоединились еще трое, и все четверо провозгласили выход короля.
Заслышав трубу, все собравшиеся, включая людей возле кресел, опустились на одно колено. Трубачи также преклонили колено и голову, и лишь птичье пение, шорох ветра в знаменах и далекий шелест волн сопровождали короля Винсента на пути к середине помоста.
– Люди Далгата, – произнес он. – Его сиятельство граф Бидль Далгат скончался. Я скорблю о его утрате и молю Марибора и Новрона позволить его духу почивать с миром. Сегодня я здесь, чтобы назначить его преемницу – дочь, леди Нису Далгат.
Король сел, и, словно высвобожденные пружины, люди вскочили и разразились приветственными криками. Кристофер и другие, удостоившиеся кресла, уселись под рев толпы. Кристофер наклонился и поймал взгляд леди Далгат. Улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.
Все получится, мысленно сказал он себе, но не слишком убедительно.
Улыбка леди Далгат встревожила его намного сильнее капюшона. Она никогда прежде не улыбалась ему, и он не знал, что это означает.
