На рассвете, семьдесят старейшин и уважаемых людей племени росов, во главе с боевым архонтом Бусом, безоружные, в белых обрядовых одеждах, покинули городище. Некоторые держали в руках кусочки хлебного мякиша, мяса, стрелу — подношение Перумову дубу. Десять старейшин возглавлявших процессию, держали в руках по белому петуху — жертвенный дар роще и богу.
Поселяне провожали, столпившись в воротах так же, по-праздничному облаченные, без оружия — в такой день грех великий прикасаться к боевому железу. Их лица сияли верой и надеждой, в глазах светились веселые огоньки — ведь сегодня будет пир: росы будут угощать недавних врагов. Война закончена…
— Идут, — прошептал Тарм, завидев среди деревьев приближающихся росов.
— Без оружия, — ухмыльнулся Винитар, сунул руку под плащ, нащупал рукоятку кинжала.
— Они держат клятвы. Эти лесные дикари, как дети, — рассмеялся сотник Ансельм.
— Прикуси язык, — нахмурился Винитар, чувствуя в словах скрытый подвох.
Ансельм покосился на предводителя и подумал, что мог бы и не выносить его с поля боя — никакой благодарности. «На западе ты превратился в ромея и перестал быть готом. Фрея оставила тебя и девы Норн готовы были прервать нить твоей жизни, если бы не я…».
Согласно договора и мнению жрецов-старейшин: «Пусть готы первыми ощутят святых духов земли росской живущих в роще», делегация готов первыми прибыла в святилище. На рассвете, босоногий мальчишка в волчьей шкуре, посланный Любомиром, привел семьдесят готов и росомонов на вершину холма. Оставил перед величественным, многоветвенным дубом, раскинувшим могучую крону чуть ли не над всей поляной.
— Разве вы не караете чужаков, вторгшихся без спроса в священную рощу, вдруг они обидят ваших богов? — спросил Винитар у проводника.
Мальчишка улыбнулся:
— Наших богов нельзя обидеть и вы теперь не враги. Священная роща, в которой обтает дух Перуна и духи наших пращуров, первыми должны вас увидеть и привыкнуть. Тогда, при заключении мира, духи своим присутствием его поддержат и скрепят.
Винитар пожал плечами, с любопытством осмотрел рощу. В центре поляны возвышался хозяин и богатырь — природное воплощение и олицетворение Перуновой силы — громадный дуб. Его с трудом могли обнять двадцать человек. Он основного ствола, в полуметре от земли, отходило невиданное количество толстых ветвей, словно вставшие дыбом волосы разъяренного перед смертью Имира[63] На нижних ветках дуба висели подношения: разноцветные ленты, стрелы с белым оперением, украшенные тотемным пером бусла. У ствола Перунового древа, среди черных корней взрывающих землю, лежали обглоданные лисицами мелкие петушиные кости, забитый под коренья белый пух. Маленькие дубки, молоденькие кустики, отступали от великана на расстояние кроны. Края поляны окаймляли резные светлые березы. В то время как, склоны холма были покрыты густым лиственным лесом.
Под белыми плащами готов и росомонов скрывались короткие мечи и кинжалы. Несколько сотен росомонов, окружили холм и затаились в кустах и молодом подлеске, дабы отрезать путь, если кто-нибудь сумеет вырваться из рощи. Еще несколько сотен, ждали сигнала, чтобы атаковать городище.
Готы неуверенно топтались на поляне, с удивлением разглядывали дуб-великан.
— Это и есть их бог? — гулял меж рядов готов удивленный шепот.
— Нет, это всего лишь место, где ему поклоняются, совершают требы, — отвечали сведущие росомоны.
— Кто их бог?
— Перун — бог грозы и войны.
— Наш Водан могущественнее и сильнее.
— А наш бог Хорс похож на Перуна. Ваш Один оставил вас в этой войне без удачи.
— Если бы с нами был Германарих.
— Кощей? — смеялись росомоны.
— Анты рассказывали, что своих риксов росы выбирают только на время войн, а на самом деле они живут без азов
